Иннокентий Семёнович нервно теребил свою седую бородку. – Тут ведь понимаешь, надо взвесить все за и против?
– Взвешивайте скорее. Я чувствую, у нас получится. Ну а если вдруг что-то пойдёт не так, давайте я оставлю расписку, что вы меня предупредили о подобном исходе и я знал на что иду. Пишут же люди согласие на изъятие органов после их смерти? А я напишу согласие на смерть.
– Так! Ещё этого не хватало! Нас потом по судам затаскают из-за таких расписок. Это исключено! – замахал руками Фридман. – Хотя идея с распиской неплохая.
Только надо будет заверить её у нотариуса, как говорится: «при свидетелях», ну и никаких согласий. Просто предупреждение о возможных последствиях эксперимента. Ты как на это смотришь, Лина?
– Да. Пожалуй, это неплохой вариант, но мне хочется стопроцентного успеха. Поэтому донор нам бы очень пригодился. Максим, подумай, может кто-то из родных или друзей с четвёртой группой?
– У меня нет родных, я сирота. Меня вырастила мамина сестра. Но у неё вторая группа. Я спрашивал всех своих знакомых, ни у кого нет этой дурацкой четвёртой группы. А мы не можем использовать донорскую кровь?
– Я долго изучал опыт американских коллег, и заметил, что донорская кровь не давала нужного результата. Обсудил это с американцами, и они подтвердили мои догадки. Донорская кровь – без эмоций. Её прогнали через сотню очисток и как бы банально это ни звучало – она стала мёртвая.
Она способна помочь человеку в операции или при переливании, но в нашем эксперименте нужны чувства, эмоции, желания. То, чего она лишена напрочь.
Лина Николаевна задумчиво слушала объяснения своего коллеги, но когда он закончил вещать, она неожиданно спрыгнула с края стола и громко закричала: «Аллилуйя! Мне кажется я знаю, как нам помочь». В её глазах два маленьких чертёнка отплясывали румбу.
ОПЕРАЦИЯ «СПАСЕНИЕ»
Ника в последнее время практически не вставала. Какой смысл биться об эти дурацкие белые стены, словно муха в паутине? Толку ноль.
Сначала она пыталась решить эту замысловатую головоломку с преследующей её картиной. Всячески пытаясь найти отсюда выход. Но со временем девушку накрыла апатия. Время тут напоминало вязкую липкую массу. Оно не текло, а обволакивало и тянулось бесконечно долго.
Временами Нике казалось, что это всё театральная постановка. Скоро спектакль закончится и злой кукловод откроет наконец-то занавес, и ослабит натянутые словно леска нити.
А потом приходило осознание, что именно так выглядит вечность. Та самая, которая уготована ей Господом богом. Ника всегда была ярой атеисткой. Но попав в эту белую комнату, неожиданно для себя уверовала в создателя. В того самого злого кукловода, который запер её тут, постепенно сводя с ума.
Временами голос из-за стены вселял в неё надежду. Он твердил, что придёт и обязательно вытащит её из этой давящей пустоты. Но помощь не шла, и надежда таяла, превращаясь в маленький воздушный шарик, вырывающийся из рук, прямо как на злополучной картине.
Макс появился неожиданно, принеся с собой шум и скрежет. Комната закачалась словно огромный белоснежный пузырь, наполненный водой, заклокотала, пытаясь изрыгнуть из себя нечто инородное. Макс явно тут был лишний, и ему здесь совсем были не рады.
Только Ника никаким образом не отреагировала на происходящее в её белоснежном адовом мирке. Она продолжала лежать на полу, уткнувшись лицом в стену и не подавая никаких признаков жизни.
– Никуля, любимая! – Максим бросился к девушке, мягкий пол под ногами проседал, как надувной матрас и парень, упав на колени, ползком добрался до девушки. Рывком развернул её лицом к себе. – Живая! Слава богу, ты живая! – в уголках глаз предательски заблестели слёзы. Он принялся осыпать её удивлённое лицо поцелуями.
– Я здесь детка, я вытащу тебя отсюда, обещаю.
– Ма-а-акс?! – Удивлённо промычала Ника. За всё время, что она находилась тут, это были первые слова, произнесённые ею вслух. Язык превратился в огромный пельмень, который полностью заполнил собою рот и предательски отказывался слушаться свою хозяйку.
Девушка приподнялась на локтях, а затем села. – Как ты сюда попал? Тут нет выхода. Я всё осмотрела сотню раз, но так и не нашла этот злополучный выход или вход. А может проход? Как тебе удалось сюда попасть? – Казалось, что Ника всё ещё не верит в происходящее. – Это же мой ад. Как тебе удалось в него проникнуть? Или у нас теперь один ад на двоих? – Она забросала Максима бесконечными вопросами. А он смотрел на неё с любовью и обожанием и даже не пытался перебить.