— Ну чё, чухан, отдашь моцик или сами заберем? — с борзым видом и мерзкой улыбочкой спросил парниша с битой в руке.
Валерке показалось, что почти все ребята — школьники старших классов. Лишь несколько из них выглядели годков на двадцать-двадцать два.
— Ничего я вам не отдам, — огрызнулся Лагунов.
— Знач сами заберем, — заключил парниша. — Айда, ребятки!
Хулиганье с ревом понеслось на Валерку. Пара здоровых поцов подхватили его под руки, другие же начали бить. Парниша, довольно помахивая битой в воздухе, наблюдал за возней со стороны и звонко хохотал:
— Так тебе и надо, гнида ползучая! Знай свое место! Извиняйся, и мы тя отпустим.
— Не извинюсь, — буркнул Валера, сплевывая кровь.
Его бьют ни за что ни про что, а он еще и прощения просить должен? Нет, так не пойдет, это было ниже Валеркиного достоинства. Дать сдачи вампиру труда не составляло, да не хотел Лагунов рисковать, боялся, что коли разойдется и ранит кого до крови, не сможет стерпеть. А потому парень закусил губу и молча переносил побои. Благо, у вампиров все-таки шла кровь, что избавляло от лишних подозрений. А за густой красной жидкостью и не видно было, как затягиваются раны, так что беспокоиться не о чем. Вот только плохо, если они и правда моцик заберут, этого Валерке очень не хотелось, он любил свой Урал.
Вдруг рев толпы заглушило гудение сразу нескольких байков.
— Э, разойдись. Вы чё тут устроили-то, шпана малолетняя? — гаркнул сильный звучный голос.
Поцы остановились.
— А ты чё лезешь-то? — один из молоденьких хулиганов вышел вперед, но его одернули свои же.
— Сдурел? Это ж Планета! — шепнул кто-то, утягивая мальчишку назад.
— Да кто эт? — возмущенно выдернул руку пацан. — Чё, круче нас что ль?
— Да бандос он, вишь, они все с красными банданами на шее? — пытался вразумить его кто-то из товарищей. — Попрешь против него, я за тя впрягаться не стану!
— Без ведома моего решили мотоцикл отжать? Вы тут не зарывайтесь.
Планета расслабленным неспешным шагом подошел к Валеркиному Уралу.
— А моцик у тебя хороший, красивый. Вот ток владелец действительно чухан, даже странно. Квашня такая, смотреть противно.
Планета был парнем рослым, крепким. Лицо у него было острое, но черты при этом правильные, красивые. Ровненький неломанный нос, что редко бывает у беспредельщиков, губы большие, формы лука Купидона. Парень носил джинсовку, утыканную всевозможными значками, от портрета Ленина до беззубой физиономии Шуры и картинки с Дональдом Даком. В ушах у Планеты блестели крупные серьги-полумесяцы.
Парень провел рукой по рулю Валеркиного Урала и одобрительно покачал головой.
— Цвет красивый. Подаришь?
Не то чтобы у Валерки был выбор, но достоинство не позволяло ему подчиниться даже такому сопернику. Бейте, сколько хотите, все равно на нем раны, как на псине дворовой затягиваются, а от своего Лагунов не отступит.
— Нет, — рявкнул Валерка и плюнул в сторону Планеты.
— Чё, ты кому нет сказал? — взвыл один из державших его поцов, надеясь выслужиться перед авторитетом.
Планета цыкнул на него:
— А ну не шуметь, сейчас я говорю.
Парень угрожающе надвинулся на Валерку.
— А кишка не тонка перечить, когда сдачи не можешь. А если кулак мой у лица будет? Я-то покрепче, чем эти селедки бью.
— Оставь его, Планета, — послышался мягкий до боли знакомый голос, похожий на воркование птицы.
Парниша с округлым мягким лицом, русыми волосами по плечи и хитрыми лисьими глазками шел по направлению к Валерке.
— Поэт, ты чё? — удивился Планета. — С каких пор в твоих правилах за чуханов впрягаться, одним из них шоль стать хочешь?
— Да не чухан это, — мотнул головой Поэт.
— А я говорю чухан, поцы, подтвердите! Он даже защитить себя не может.
Шайка разразилась одобрительным ревом.
— Планета, товарищ просто слишком вежливый, потому и не отвечает.
— Вежливый? Так теперь слабость называется?
— Нет, вежливость это вежливость, — покачал головой Поэт. — Вежливые люди слабых не бьют именно потому, что слишком сильные. Прислушайся, Планета, я мало о ком так отзываюсь.
Пацан призадумался:
— Ты так хочешь, чтобы я ему моцик оставил?
— Я хочу повязать на его шею красный платок, — Поэт с вызовом посмотрел на Товарища.
Планета опешил.
— Его? К нам? Ты совсем с ума сошел? Не дам я ему бандану!
— А мне новую дашь? У того, кто носит имя Рубин, обязательно должна быть красная бандана. Считаю, это символично. В поэтическом смысле, — мягким голосом объяснил парень и, обращаясь к подросткам, попросил, — Молодые люди, отпустите товарища, пожалуйста.