Поцы опешили от такого тона, но послушались. Поэт подошел к Валерке и повязал ему на шею свою бандану.
— Ты пожестче с ними, Рубин, пожестче. Они хороший тон не всегда понимают, приходится пояснять на примере, как диким зверюшкам.
— Йеша, — удивленно вымолвил Валерка.
— Поэт, просто Поэт, — Йеша миролюбиво улыбнулся.
Однако неординарно мягкое и будто бы совсем не пацанское поведение Йеши не всем понравилась. Поцы на моциках товарищу доверяли, уж если сидевший Поэт кого-то выделил, значит было за что. А вот шпана таких приколов не понимала и не принимала. Еще бы, какой-то избитый ими чухан прямо на их глазах только что был принят в авторитетную банду, да еще и каким-то ну совсем не внушающим уважения чуваком с длинными волосами и миловидным личиком.
— Эй, поцы, это чё творится то? — возмутился какой-то мальчишка с битой. — Да вы посмотрите, и это-то бандосы? Чё вы все хвосты-то поджали и перед ними мямлите. Да они все какие-то лохи, особенно вот этот, — он кивнул в сторону Йеши. — Сережки, значит, вся банда носит, не по-нашему. А русого вообще за пацана разве можно считать?
— Так это ж Поэт, он ж с отсидки только, — заметил кто-то из подростков. — На зоне срок мотал.
— Да какой! Вам лапшу на уши вешают, а вы ухи-то и развесили. Если и мотал, так его петушили там. Он ж натурально девка, а его еще и слушаются!
— А он дело говорит! Такой в тюрьме просто так не протянет! — зашептались поцы.
Йеша ничего не ответил на слова паренька. Он мягкими шагами, словно кот, подошел к нему и, вдруг, вмиг переменившись в лице, вмазал ему кулаком в табло так, что мальчишка от неожиданности пошатнулся и упал на асфальт, хватаясь рукой за сломанный нос. Через пару секунд холодная и жестокая эмоция вновь сменилась привычной теплотой и округлостью:
— Мягкая улыбка не противник крепкого кулака. Галантность и цепкий ум не противоположность силе. Ну что, хочет кто-то один на один со мной выйти, детишки? Или стенка на стенку, хотите? Все наши против всех ваших. Нас, правда, меньше, но ничего, ребята сильно бьют. Мы ж не трусы, — Йеша говорил тихим и нежным тоном, словно мама, читающая сказку сыночку на ночь.
Валерка сперва не понимал эту его манеру, но потом заметил, что, когда говорит Поэт, поцы притихают, чтобы расслышать его слова. А в тишине и спокойствии читается угроза. Когда на тебя наезжает горлопан, по его импульсивности всегда можно примерно судить о силе. Но когда человек на вид мягкий и тихий, о его силе можно только воображать, а у воображения, вестимо, нет предела, так что даже самый милый и радушный человек в гневе может представляться жутчайшим на свете монстром.
Гонор у подростков спал. Удар Поэта действительно был сильным. А перспектива биться стенка на стенку вообще не казалась выигрышной, они знали, среди бандосов есть страшные личности. В народе эту свору часто называли Красные Платки, или же просто — Платки. Слава о бандосах была наисквернейшая. Был у них пацан с кликухой Горелый, с жуткими ожогами во всю правую сторону тела и слепым глазом, поговаривали, как в одной из стычек он одному поцу откусил нос, а другому — ухо. У других бандосов репутация была не лучше.
— До скорого, — недовольно буркнул один из старшаков шпаны, решив не ввязываться в конфликт с авторитетами. Подростки последовали его примеру.
— То-то же. Жигуль у чьего батька взяли? Верните, пока не раскурочили, — насмешливо бросил вдогонку Поэт.
Пацанам было обидно, но эту обиду они проглотили, понимая, что не противники Платкам. Будь среди бандосов одни Поэты, может, шпана бы и решилась, но, опасливо поглядывая на местных уродцев, подростки предпочли отступить.
— То-то же, — Йеша улыбнулся.
— Ты такими темпами всю репутацию нам загубишь, — невесело заметил Планета, когда шпана скрылась.
— Ты за какой авторитет печешься, Планета? Среди этих чтоль? — парень мотнул головой в сторону, куда ушли подростки.
— И среди них тоже, — подтвердил Планета.
— Если для того, чтобы быть авторитетом, нужно вести себя, как отброс, я против. Авторитет — это пример. Так будь же для них примером, достойным для подражания.
— Эй, Планета, ты даже это от него стерпишь? — рявкнул Горелый.
— Знаешь, Горелыч, а он, сука, прав. Интеллигент, хренов.
Среди поцов пробежал шепот.
— Ладно, поцы, айда на базу, — примирительно крикнул Арапчонок, кудрявый смугловатый пацан на новеньком черном Минске.
— Че, Планета, и этот? — один из поцов указал на Валерку.