Глава 20. Взгляд
— Можно не устраивать собрания хотя бы по выходным, а? — Валерка устало плюхнулся на стул. На заводе пашешь-пашешь, по вечерам собрания, и в выходные снова собрания, когда отдыхать-то? — Рубин скрестил руки на груди и недовольно надул губы.
— А когда, если не в выходные? Самое время для тренировки, — невозмутимо ответил Планета.
— Да вы гоните! — Лагунов всплеснул руками.
— Привыкай, салага. Раз ты в нашей банде, терпи и учись драться, — хлопнул Валерку по плечу Горелый.
— Верно, — кивнул Планета, — сегодня поедем в пригород на пустырь, там мусора не докопаются. Эх, покуражимся!
— Ээ, Планета, мож куда поближе? — предложил Юпитер. — Зачем нам в такую даль-то тащиться?
— Как раз таки есть зачем, — усмехнулся Планета, глядя на Лагунова.
— Из-за новичка что ль? Хочешь устроить ему жесткий прием? — противно ухмыльнулся Горелый.
— Да если будет позориться, нас там даже случайно чужие поцы не увидят. Откуда ж я знаю, мож он при виде крови заверещит, как свинка. И так достаточно, что мы его к себе взяли. — пояснил Планета, пожимая плечами.
Валерка устало вздохнул. Поцы над ним посмеивались, не то, чтобы его это сильно волновало, но повышенное внимание требовало от Лагунова ответных действий, которых ему совершать было несколько лениво. Он не хотел этих нудных пацанских делишек, чай уже не ребенок и не нуждается в абы какой компании. Но делать было нечего, пришлось ехать.
***
Мотоциклы с ревом неслись по безлюдной трассе. Валерка то и дело оглядывался на новых товарищей. Сейчас он наконец понял, откуда пошли их кликухи — многих звали просто по моделям моциков, на которых те ездили. Планета был за рулем новенького Иж-Планета Спорт, за ним поспевал Юпитер, на своем Иж-Юпитер-5, еще два поца, Турист и Охотник гоняли на разных модификациях Восхода 3-М с соответствующим названиями. Белка носил прозвище по конструкции заднего спойлера его Явы, а Ковер — по своей старенькой тарахтелке «Ковровцу». Лагунов улыбнулся, ему показалось очаровательным это полное отсутствие фантазии у поцов, он раньше не замечал, какие очевидные кликухи часто дают друг другу товарищи.
Впрочем, были ребята и не с мотоциклетными прозвищами, но, по большей части, столь же очевидными. Йешу звали Поэтом за сочинительство стишков, Горелый был таковым буквально, Шпилька — длинный и тонкий, по виду напоминал самый неустойчивый вид женского каблучка. Авиатор работал на авиационном заводе, Тяпа был малым чрезмерно рассеянным, и, так как Растяпа звучало как-то обидно, поцы ласково называли его Тяпа или Тяп-Тяпыч. Школьник был самым младшим в Платках и, видимо, попал в банду еще когда учился в старших классах, так за ним и повелось. Магнитоле родители на День рождения подарили Панасоник, так что он был ключевым поставщиком музыки в компании, а Кассета имел доступ к большой коллекции пластинок своего дедушки, которые заботливо переписывал на кассеты для Панасоника Магнитолы. Вот так вот все у них было просто, никакой тебе идеологической составляющей или потайного смысла.
Поцы ездили без шлемов, словно бессмертные.
— Смотри, как могу! — перекрикивая ветер, обратил на себя внимание Юпитер, и вдруг, перехватив руль ногой, отпустил руки и лег на спину. — Как на курорте!
Валерка перепугался:
— Ты что делаешь, мы же на дороге!
Скорость была немаленькая, Лагунов понимал, одна ошибка — и парень разобьется.
— Да брось, живем один раз!
Юпитер показал Рубину язык. Поцы лишь посмеялись над его выходкой. Валерку поразило их спокойствие. Они жили одним днем.
Через полчаса езды Планета свернул на проселочную дорогу, ведшую через небольшой перелесок к полю. Платки последовали за ним.
— Ну что, кто первый? — Юпитер слез с моцика, закатывая рукава.
— Что? А что надо делать? — с испугом спросил Валерка.
— Морду бить! — подпрыгнул от радости Шпилька.
— Да зачем это все? Против своих же, — Рубин недоумевал.
— Сперва своим, потом чужим. Ты коли своих колотить не научишься, с чужими не справишься. Практика нужна, удар ставить надо, — Горелый харкнул и сплюнул в траву.
— Ладно, — нехотя согласился Валерка, надеясь, что эти пацанские развлечения обойдутся без крови.
— Ну че, кто первый? Кулаки чешутся! — поторапливал Шпилька.
— Ты и иди, — усмехнулся Планета. — Вон, пусть Охотник против тебя сразится.
— Охотник? Э, э, погодь, мы так не договаривались! — дал заднюю Шпилька.
— Сам рвался, иди теперь, — Авиатор легонько толкнул пацана в спину.
— Иди, иди сюда, — тихо с недоброй улыбочкой поманил его Охотник.