— Это ему-то плохо? Ты себя вообще слышишь?
— Иди к черту, — буркнула Ника, и, в одно мгновение оказавшись на оконной раме, спрыгнула вниз, на улицу.
— Вот же! — Корзухин растерялся.
— Я ее верну.
Валерка, все это время молчаливо наблюдавший семейную сцену, наконец получил возможность улизнуть. Вопрос, кто же на самом деле этот стратилат волновал его не меньше Игоря, однако думать в такой тревожной обстановке не представлялось возможным. Поэтому Лагунов даже обрадовался, что Ника сбежала, он получил отличный предлог чтобы ретироваться и выпрыгнул вслед за девушкой в окно.
***
Ника сидела на качелях на темной детской площадке перед домом и пыталась успокоиться.
Рубин устроился на соседние качели.
— Вероника… — он хотел что-то сказать, однако девушка его перебила.
— Валер, пообещай, что не дашь Игорю убить стратилата. Я все знаю, он мне объяснил, и это было мое решение — стать пиявицей. Он не кусал меня насильно.
— Кто это был? — тихо спросил Лагунов.
Девушка удивленно вытаращила глаза на друга.
— Ты не знаешь? Впрочем, если так, то лучше и не знай. Людям нельзя подходить к полемарху, эта гадина опасна круглые сутки, если человек к нему приблизится, он тотчас может стать одним из доживальщиков.
— Не думаешь, что лучше все рассказать Игорю? — усомнился Рубин.
— Чтобы он сам попытался найти полемарха и наша дочь осталась сиротой? Нет! — решительно ответила девушка. — И ты не смей. Я уже все для себя решила. Если вы сможете убить его, и я останусь жива — здорово. Нет, значит так мне было суждено.
Лагунов кивнул. Вероника сейчас показалась ему очень сильной и смелой девушкой. Хотя, возможно, вампирская кровь накладывала свой отпечаток.
— Ты, Валер, только помогай этому оболтусу, ладно? — попросила Ника, имея ввиду мужа. Он порой второй носок самостоятельно найти не может, чего уж говорить о воспитании девочки, — Корзухина усмехнулась.
Рубин улыбнулся. Ника второй раз стала пиявицей, но сейчас все было пне как в «Буревестнике». Это была все прежняя Ника, не та правильная и черствая вампирша из лагеря, а девушка-сорванец, упрямая и стремящаяся к свободе Греховна, самая дерзкая из вожаток и в то же время самая искренняя. Оказывается, стратилат может и не отбирать у своих слуг их «я», Валерку эта мысль порадовала.
— Ника, скажи, ты ведь вожаткой была в «Буревестнике». Помнишь мальчика по имени Илюшка, самоед который?
— Из первого отряда что ль? — припомнила Ника.
— Его, — кивнул Лагунов.
— Помню, конечно. Странноватый мальчик был, с ребятами не ладил. Он не по годам умный, ему с малышней неинтересно. А что такое?
— Я думаю, это полемарх. Ему до сих пор на вид двенадцать.
Ника вздрогнула.
— Я видела его, — уверенно сказала девушка.
— Что? Когда?
— Перед тем как ко мне прицепился фантом. Я помню, что в тот день в булочной был странный мальчик, но я как ни пыталась, потом даже примерно не могла вспомнить его внешность, хотя в тот момент лицо показалось мне знакомым, теперь я поняла откуда.
— Вот как, — Валерка призадумался. — он казался тебя?
— Нет, — покачала головой Корзухина. — Илья дурачился, будто пытался лизнуть воздух.
— Облизывал твою тень, из нее создавая фантома, — пояснил Рубин. — Спасибо, Ника, ты мне очень помогла.
Глава 35. Только не ты!
— Планета не вампир, как такое может быть? Если не он, то кто тогда? — Валерка судорожно перебирал в голове варианты. Он был так уверен, что Женек являлся стратилатом, что ошибочность догадки ввела Рубина в смятение.
— Авиатор? Нет, — Лагунов отрицательно замотал головой. — Магнитола? Шпилька? Совершенно точно нет, эти оболтусы на подобное не способны. А кто способен? Если подумать, в банде нас было пятнадцать пацанов, — сам с собой рассуждал Валерка. — Отбросить меня и Планету, останется тринадцать, — юноша зачеркнул имена на листочке, — получается стратилат и дюжина пиявцев, — Валерка озадаченно нахмурился, — но ведь стратилату нужна чертова дюжина.
Что-то не сходилось, Рубин все время упускал какую-то важную деталь.
— Окей, на стороне есть Ника, но она — исключение, раньше ее не было. А вот на место убитого Белки замену нашли сразу. Если предположить, что все поцы — пиявцы, почему никогда не было тринадцатого? Дюжина же число священное, число бога, почему стратилат его придерживается? Звучит как гребаный протест!
— Протест, — повторил Валерка, вслушиваясь в звучание.