Неожиданно стало светлее, Толик обнаружил, что дерево, за которым он прятался, исчезло. От ствола остался расщепленный обломок. Треск над головой усилился, вершина холма встала на дыбы и обрушилась на Толика новым валом камней, грунта, вырванных с корнем кустов. Сквозь дым и пыль проступили движущиеся контуры боевой машины. Вертолет заложил вираж и разворачивался для новой атаки.
Теперь сталкеры прекратили огонь и понеслись обратно — в долину, под прикрытие зарослей. Мародеры бежали за ними, никто не стрелял. Вертолет возвращался, и это грозило гибелью всем — и сталкерам, и пацанам из бригады Торца. Толик скакал, перепрыгивая промоины и торчащие из рыжей глины камни. За спиной загрохотало, и он снова не устоял на ногах, упал и покатился по склону. Эта ракета была последней, но вертолет не улетал — наоборот, снизился. А потом ударил крупнокалиберный пулемет.
Толик перевернулся три или четыре раза, вскочил, споткнулся о неподвижное тело и опять упал. Дорожка из поднятых пулями фонтанов земли прошла в стороне — стрелок бил не по нему. Толик поднялся, ногу дернуло тупой болью — ушиб, пока катился по склону. Но страдать было некогда, и мародер заковылял к зарослям. Влетел, раздвигая жесткие ветви, под навес древесных крон — и наткнулся на того самого сталкера, который был сбит его выстрелом. Скуластый бежал вдоль опушки, не покидая спасительной тени под деревьями. Когда ему наперерез свалился Толик, они столкнулись, оружие у обоих было опущено. Сталкер среагировал быстро: развернулся, ухватил противника за ворот плаща и врезал правой. Может, хотел оглушить прикладом, но парень вывернулся, удар пришелся вскользь. Толик неловко ткнул обрезом в злое лицо. Сталкер легко блокировал удар.
Гул винтов приблизился, снова заработал пулемет, срезал ветви над головой, посыпались хвоя, щепки. Сталкер выпустил Толика, и они бросились в разные стороны.
Толик бежал через редколесье, огибая широкие, желтые, наполненные кружащимися пылинками столбы света, бьющие там, где в верхнем ярусе леса были прорехи. Денек выдался ясный, солнечный, и контраст между полумраком леса и светлыми участками был особенно заметен. Где-то позади снова загрохотали очереди — не только из пулемета, теперь стреляли стволы разных калибров.
Петляя между деревьями, Толик успел разглядеть кружение листьев над землей — «воронка». Тут он вспомнил, что его ПДА отключен, торопливо врубил прибор и увидел неуверенно копошащиеся точки вокруг и медленно ползущую с севера ровную цепочку четких сигналов. Военные шли по раздолбанному ракетами холму, отжимая недавних противников к Свалке. Толик сразу догадался: это облава, их гонят туда, где поджидает засада. Нужно уходить в сторону, выскользнуть из окружения. Он побежал… Долго мчаться по лесу не мог — мешал тяжелый рюкзак с бригадным общаком, торчащие из грунта корни норовили подвернуться под ноги. Задыхаясь и жадно хватая ртом воздух, мародер перешел на шаг. Отдышался, опять попытался бежать — россыпь сигналов на ПДА сползала к краю монитора, Толик видел, что почти вырвался из окружения. Вдруг затрещал дозиметр, пришлось забрать еще правее, дальше на восток, чтобы обогнуть зараженную территорию. Мыслей не было, только усталость и страх.
Ноги сделались тяжелыми, как чугунные гири, пот заливал глаза, но Толик упрямо шагал. Иногда попадались аномалии — он не приближался к опасным образованиям, обходил, едва ПДА писком извещал об опасности. Потом всплыла мысль: а ведь он хоть и кантуется с бригадой больше двух недель, о Зоне толком ничего не знает. И ведь что обидно — при такой жизни и не узнает больше! Хоть месяц сиди у бригадного костра да шагай по следам Сани Животного, а Зону не разглядишь. Из этой мысли родилась другая: рвать нужно, уходить от Торца. Но одному шакалить опасно. Может, прибиться к другой бригаде? Нет, Торец прознает, где Скрипач. А у него сейчас часть общака при себе — выйдет, что Толик увел бригадный хабар… Нет, так не годится. Разве что в сталкерскую группировку податься? А что, в лицо его никто не знает, скажет, что новичок, отмычка, почему бы и нет? Группировки своих защищают, Торец не подступится… Да он и не узнает! Решит, что пацан сгинул в облаве… Хотя и в группировку тоже не охота, там мужики с их неправильными понятиями… Вот «Свобода» разве что? Там вроде ничего, там жить можно — об этом Будда обмолвился как-то у костра…
Толик и сам не заметил, как прошел день. Начало смеркаться. Измученный, грязный, он брел среди высоких сосен, едва переставляя налившиеся свинцом ноги, обдумывал, как бы ему вступить в «Свободу». Зверья не слыхать, толстый слой опавших иголок и веточек гасит звук шагов, тишина. Между стройными сосновыми стволами просторно, а над головой смыкаются густые кроны. Хотя только завечерело, в бору уже сделалось темно. Темнота и помогла заметить «жарку» — аномалия едва тлела, окруженная полосой черной обугленной хвои. Толик уже поднял ногу, намереваясь сделать шаг, но вовремя заметил свечение под собой, неловко развернулся, качнулся в сторону, потерял равновесие… Потом почва исчезла из-под ног, он полетел вниз, мелькнула догадка: «ПДА опять отрубился, не пищал об аномалии!»
Потом Толик ударился головой о твердое и пропал из этого мира.
Глава 4
Первым делом Слепой решил добраться до тайничка. Он ведь уходил второпях, в дорогу взял только то, что нашлось под рукой, а нашлось негусто. Слепой не собирался сталкерить, был уверен, что завязал, так что и припасов дома не держал. В тощем рюкзачке болтались несколько банок консервов да минералка в пластике. Даже фляги нормальной не нашлось. Хорошо, хоть с оружием нет проблем — Гоша автомат дал.
Слепой шагал по лесу и прислушивался. Тишина на рассвете стояла неимоверная — еще бы, псы покинули эти места, ушли на зов манка, а кроме них, рыжих, здесь никаких тварей не водится, военные регулярно местность у Периметра вычищают. Людей тоже не было. Если в округе и ночевал кто из вольных бродяг, тех наверняка спугнули гон и грохот разрывов на минном поле. Да и военных не видать, один раз протарахтел поблизости вертолет, Слепой затаился, но это было излишне — машина не свернула в его сторону.
Первый привал сталкер позволил себе через два часа, поскольку решил, что забрался от границы Зоны достаточно далеко. Присел в укромном закутке у подножия дуба между мощными корнями, проверил ПДА. Ничего интересного, слишком рано для новостей. Есть пока не хотелось.
Слепой помечтал, как было бы неплохо сейчас выпить кофе, перевел дух, хлебнул минералки и снова двинулся в путь. Ему сделалось слегка не по себе — слишком уж тихо было вокруг.
А тишина в самом деле стояла странная. Солнце поднялось, и легкие прозрачные столбы света наискось прорезали лес. Не плотные, насыщенные лучи дневного света, а нежные, несмелые, какие бывают только утром. Время шло, но никто не попадался навстречу — пусто, ни зверья, ни людей. Слепой отмахал от Периметра порядочно, здесь уже пора было объявиться хоть одной душе, но монитор ПДА по-прежнему оставался пустым. Слепой на ходу проверил почту, привычно стёр спам и сказал себе:
— Ну ладно, допустим, зверей спугнул гон, который мы устроили. Ладно. Но народ-то где? В поле?
Еще получасом позже сталкер вышел на тропу и зашагал к своему тайнику. Эти места были ему привычны, здесь едва ли не с каждой поляной было связано какое-нибудь воспоминание. Вот и развалины, позади которых он устроил тайник. Слепой огляделся, напоследок бросил взгляд на ПДА. Никого. По-прежнему никого.
Он пожал плечами и побрел вокруг полуразрушенной стены. Его ждало разочарование — тайник был обнаружен и опустошен. Что ж, рано или поздно это должно было произойти, сталкер даже не стал бранить капризную богиню — удачу. Сам виноват: решил завязать, и божество распорядилось его удачей по своему усмотрению. Какому-нибудь бродяге повезло, отыскал бесхозный схрон, ему улыбнулась удача. Сталкерское счастье — дорогая штука, и запас его всегда ограничен. Не берешь ты — достанется другому. Разрешил завязать, потерял право на удачу.
На всякий случай Слепой оглядел разоренный схрон.
Вскрыли его не вчера — края лаза успели осыпаться, на взрыхленной земле пробилась свежая травка.
— С другой стороны, — философски заметил сам себе сталкер, — если мне не пофартило, значит, удача начала копиться сызнова. Слышишь, богиня? Ты мне теперь должна!