В германской партии довольно гнилое затишье, как и вообще в германской политической жизни.
В моей личной судьбе перемена: съезжаю от Бройдо, к которым приехал сын, что вызвало чрезмерное "уплотнение" квартиры. Ищу пансиона. Привет Н. Е.379 Жму руку.
Ю. Ц.
ПИСЬМО П. Б. АКСЕЛЬРОДУ
29 декабря 1920 г.
Дорогой Павел Борисович!
Ваше долгое молчание подтверждает мои предположения, что Ваше состояние все еще не улучшилось. Самуил Давидович мне писал о Вашем предположении перебраться в ближайшем будущем в Париж. Этому я был бы только рад, тем более, что Щупак поддерживает во мне надежду, что меня все-таки пустят в Париж. Но мысль о том, что Вы станете переезжать, не вполне оправившись, меня беспокоит. Дело, конечно, не в самом путешествии, а в крутом переходе от geregeltes Leben380 к "кочевому" состоянию первых дней, пока, наконец, Вам удастся устроиться сколько-нибудь удобно.
Мне удалось поместить в "Freiheit" статью о большевистском терроре, которую прилагаю. Коммунисты по этому поводу сильно выругались. Перед тем я поместил статейку по поводу приговора над нашими южанами.
Из России давно нет писем. Из сегодняшних телеграмм видно, что большевики, как и в прошлом году, пригласили наш ЦК послать представителей с совещательным голосом на съезд Советов381 и что Федор Ильич говорил там; ему отвечал Ленин, объявив его критику "пособничеством Антанте" или что-то в этом роде. Другое сведение о России -- в здешнем "Руле" -- сообщает, что в Севастополе после занятия его большевиками стала опять выходить наша газета "Прибой" (прежде редактировавшаяся Могилевским) и что на всех заводах рабочие вынесли резолюции, предложенные нашей партией. Беда только, что наши крымские меньшевики, как я Вам писал про Могилевского, принадлежат к той породе, которая ухитряется быть при Деникине и Врангеле неприлично правыми, а при большевиках -- неприлично левыми. Разве что после всех прежних опытов они теперь поумнели.
Знаете Вы об интересных разногласиях внутри кадетской эмиграции и о том, как Милюков382 внезапно "полевел" и стал -- вопреки Набокову383 и Гессену384 отстаивать коалицию с эсерами для образования "демократического центра"? Подкладка этого превращения вполне ясна: французы после краха Врангеля потребовали, чтобы создано было нечто под демократическим флагом. Милюков предложил образовать "национальный центр" из всех партий, но с явной pointe385 против Врангеля или, по крайней мере, против его диктатуры. Это не выгорело: эсеры заявили, что в таком центре участвовать не будут. Но тогда выступили привычные свахи: Бунаков386 и Авксентьев и, соблазнив Керенского и старика Минора387. состряпали "совещание членов Учредительного Собрания", чтобы в нем все-таки объединить кадетов с эсерами, хотя бы при преобладании последних. Редакция "Воли России"388 и Чернов отлично понимают смысл этого маневра, направленного к тому, чтобы реставрировать политику интервенции под "демократическим" флагом. Но, как всегда, их связывает то, что их собственные товарищи ввязались в эту игру. Чернов говорит, что он охотно воспользовался бы этим поводом, чтобы добиться ухода или исключения из партии Бунакова и Авксентьева хотя бы вместе с Керенским, дабы они вместе с народными социалистами образовали демократическую или радикал-социалистическую партию и развязали бы эсерам руки. Это, конечно, было бы всего лучше, и эсеры, освободившись от правого крыла, могли бы стать приличной социалистической партией, если б Чернов не был так плох в качестве теоретика и политического вождя.
В Германии скверная атмосфера. Пахнет железнодорожной забастовкой и целым рядом других, довольно безнадежных, хотя и психологически неизбежных Lohnbewegungen389, которые послужат новым ферментом усиления коммунистов и разложения рабочих организаций. На приближающиеся выборы в прусский ландтаг независимые смотрят со страхом.
Ваше заказное письмо Абрамович получил.
Обнимаю Вас.
Ю.Ц.
1921
иЗ ПИСЬМА С. Д. щупаку
7 января 1921 г.
Дорогой Самуил Давыдович!
Вчера получил письмо от П. Б. [Аксельрода], из которого видно, что он надеется на скорый переезд в Париж. Тем более у меня теперь охоты приехать в Париж на время. Пару дней я было рассчитывал, что вскоре окажусь в Италии: получил телеграмму от Турати, Тревеса390 и др., что желателен мой приезд на конгресс в Ливорно391. Но через 2 дня получил уже от них же сообщение, что визы для меня достать не удалось. Очевидно, они опять просили для меня в общем порядке, вместе с другими гостями, т. е. коммунистами, и тем лишь облегчили правительству возможность отказа последним, поскольку оно может проявить "беспристрастие", отказывая и тем, и другим.
Своих статей о концессиях сейчас не имею -- отослал в Россию. При случае пришлю Вам. Загорский392, в общем, верно передаст их содержание. Я, действительно, защищаю концессии от нападок левых коммунистов, которые, естественно, в России не могут переварить этой "уступки капитализму", и считаю демагогией, когда эсеры и кадеты хотят использовать концессии, чтобы криками о "распродаже России" дискредитировать большевиков. Завтра же, если у власти будем мы или эсеры, которых мы будем поддерживать, то те же большевики будут нас перед всем миром позорить, говоря, что мы "распродаем Россию", так как это правительство должно будет идти на самые значительные уступки капитализму, и особенно иностранному. И тогда все социалисты в Европе будут качать головами и думать, что мы, пожалуй, предатели пролетариата. Поэтому мы теперь же должны говорить то, что есть, что от русского неудавшегося социализма надо сворачивать на путь компромиссов с капитализмом, что такие компромиссы необходимы и полезны и что мы, нападающие на большевиков за тупое проведение коммунизма, толкаем их именно на этот путь уступок. Вот это-то пришлось мне разъяснять европейским социалистам, которые до сих пор никак не могут понять, что главная вина большевиков, что они создают социализм там, где для этого нет предпосылок, а, напротив, стремятся ущемить их за то, что они не ведут последовательно социалистической политики. Таково, например, отношение к аграрной политике большевиков: и в Галле, и в печати и ругали как раз за то, что они сделали правильного -- за раздел земли. Дескать, надо было не делить имения, а социализировать. То же и с концессиями. И "Vorwarts"393 и "Freiheit" стали было вопить, что большевики предают рабочих, приглашая капиталистов. Пришлось объяснять, что это еще самое разумное, что они делают, ибо без иностранного капитала с русской разрухой не справиться, а при разорении русских промышленников этот капитал можно привлечь лишь в форме концессии. Но, вопреки тому, что пишет Загорский, я указал, что на большевиках лежит ответственность за то, что теперь без концессий не обойтись, и, конечно, я сказал. что если с нашей точки зрения уступки капитализму не есть преступление, то с точки зрения большевистских принципов -- это страшный оппортунизм. Из телеграммы узнал, что на съезде Советов Дан говорил о концессиях в том же духе, так что "Правда" даже беспокоится ("буржуазный нос меньшевика превратно почуял" какой-то поворот в коммунистической политике). [...]
Надо указать Лонге, что следует использовать большое письмо Серрати394 к Ленину, в котором Серрати очень смело атакует большевизм не только за его расколы в Европе, но и за то, что он делает в России.
Из России невеселые вести. Аресты и ссылки. Умер Б. С. Батурский (Цейтлин), заболевший сыпным тифом в Витебской тюрьме, куда его засадили без всякого повода. Бэр, Борис Малкин и др. харьковцы прибыли в Грузию, куда высланы. Думают ли Ираклий Георгиевич [Церетели] и Войтинский, что дела Грузии так плохи, как пишут в белой прессе, т. е. что большевики готовы уже ее слопать! Получил письма от Тевзая, в которых сильно сквозит эта боязнь. [...]
Наши пресловутые лондонские меньшевики воспользовались случаем, чтобы высунуть свой нос: по поводу съезда учредиловцев обратились к ним с письмом за подписью "группа русских с.-д. в Лондоне", приветствуют и надеются, что все демократические силы сплотятся вокруг К-та Учредительного Собрания. Мы их теперь можем больно хлопнуть по носу и раз навсегда с ними разделаться. Письмо помещено в "Голосе России".