Просидев пять месяцев в знаменитой столичной тюрьме «Кресты», Юлий был приговорен к двум годам ссылки. Полиция разрешила ему выбрать место изгнания, кроме столиц и университетских центров. Так Юлий оказался в Вильно, где существовали социал-демократические кружки, наиболее активные среди еврейских рабочих, ремесленников и мелких служащих. Охваченный на недолгое время национально-демократическими чувствами, он поддержал стремление к созданию особой еврейской социалдемократической организации, которая охватила бы всю Россию. Такая организация – Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России (Бунд) – действительно была создана в 1897 г., но еще до этого Мартов решительно отказался от идеи национального объединения и стал выступать за образование общероссийской социалистической организации, носящей интернациональный характер.
Возвратившись в Петербург в 1895 г., Мартов возобновил контакты с участниками своей группы и познакомился с членами другой группы студентов-пропагандистов, существовавшей с начала 90-х гг. (их называли «стариками»). Сначала эта группа была достаточно аморфна. Оживилась ее деятельность, когда в 1893 г. в нее вошел В. Ульянов, по инициативе которого в конце 1894 г. было издано несколько листовок, обращенных к рабочим отдельных питерских заводов. В октябре 1895 г. по предложению Мартова с участием членов его группы и «стариков» был создан Петербургский союз борьбы за освобождение рабочего класса. На ряд лет Мартов и будущий Ленин стали соратниками и личными друзьями, но, вопреки канонам советской историографии, создание союза, его первые выступления и стремление превратиться в общероссийскую организацию были, как свидетельствуют объективные исследования, в первую очередь делом Мартова, который пользовался в среде членов союза наибольшим авторитетом, а не Ленина.
В январе 1896 г. Мартов, Ульянов и другие члены союза были арестованы, а затем сосланы. Ульянов, запасшийся медицинскими свидетельствами, оказался на юге Енисейской губернии, Мартов – на Крайнем Севере, в Туруханске. Здесь он, проведя три года, заболел туберкулезом горла, который, развившись затем в туберкулез легких, значительно сократил его жизнь.
Срок ссылки закончился в начале 1900 г., а в марте этого же года в Пскове состоялась встреча Мартова, Ленина и еще одного бывшего члена Петербургского союза борьбы А. Н. Потресова с представителями так называемого «легального марксизма» П. Б. Струве и М. И. Туган – Барановским – либеральными интеллигентами, использовавшими марксову аргументацию для обоснования капиталистического развития России и необходимости демократизации страны. Вначале Мартов занимал самые крайние позиции – по принципиальным соображениям он был против тесного сотрудничества с «либеральными марксистами», но Ленин и Потресов переубедили его, и была достигнута договоренность, включавшая даже согласие о признании «легальных марксистов» в виде особого течения в официально провозглашенной за два года до этого на съезде в Минске социал-демократической партии, которая, однако, фактически еще не существовала. Впрочем, против соглашения резко ополчился Плеханов, и в силу оно не вошло.
Когда в конце 1900 г. в Лейпциге стала выходить газета «Искра», уже в первых номерах появились страстные статьи Мартова, сразу привлекшие внимание российской социал-демократии. Видимо, тогда его стали называть своим Добролюбовым [2] . Выехав за границу в начале 1901 г., Мартов тотчас же вошел в состав редакции этой общерусской социал-демократической газеты. Поначалу Ленин был в восторге от статей Мартова, оба они были едины в планах создания крепкой социал-демократической партии, которой, по их общему мнению, предстояло возглавить демократическую революцию. По воспоминаниям очевидцев, Мартов был единственным из политических соратников, к которому Ленин обращался на «ты».
Но с конца 1902 г., примерно за полгода до II съезда РСДРП, между Мартовым и Лениным возникли разногласия. Дело началось с выявления принципиально различного отношения к партийной этике. Обнаружились факты недостойного поведения в быту агента «Искры» Н.Э. Баумана. Он вступил в интимную связь с женой своего однопартийца, затем бросил ее и даже стал высмеивать, в результате чего женщина покончила жизнь самоубийством. Мартов требовал отстранить Баумана от партийных дел, но Ленин выступил против этого, считая того весьма полезным организатором [3] . Мартов, как человек высокой личностной морали, был поражен, с каким цинизмом относится его друг к вечным человеческим ценностям, как хладнокровно он подменяет понятия честности, справедливости, добра понятием «полезности для дела», лицемерно возводя это в особую, «классовую» нравственность. Мартов не мог предвидеть тогда, какими тоталитарными ужасами обернется этот моральный релятивизм; с детства воспитанному в принципах «Приличенска», ему были глубоко чужды ленинские спекуляции. Разделяя мнение о необходимости создания строго конспиративной партии, Мартов в то же время был особо озабочен сложнейшей проблемой: как сочетать подпольный характер партии с ее опорой на широкие рабочие массы. Тем не менее до партийного съезда сотрудничество Мартова с Лениным продолжалось; они совместно работали над проектом программы Российской социал-демократической рабочей партии.