Стас, ничего не ответив, опустился на пол, на осколки от разбитой вазы, обхватив голову руками, между пальцами его правой руки текли тонкие струйки крови.
Я встала с дивана и присела возле него на корточки, в нос ударил солоноватый запах крови, от чего я слегка поежилась.
— Дай посмотрю руку, — попросила я почти шепотом и дотронулась пальцами до раненой руки.
Он отдернул её в сторону, даже не взглянув на меня.
— Сегодня умерла моя мама, — сказала я и, поднявшись с пола, вышла за дверь, ничего с собой не взяв, кроме собственной сумки, денег и документов.
Стас так и остался сидеть на полу, не сдвинувшись с места.
Когда я оказалась на улице, в сумочке зазвонил телефон. На зеленом экране высветился номер Кирилла.
— Привет, любимая, — прошептал он спокойным, нежным голосом.
— Привет, — сухо ответила я.
— Стой у подъезда, я уже еду к тебе.
— Откуда ты знаешь, что я стою возле подъезда? — спросила я, не скрывая удивления.
— У грейс безлимитная беспроводная связь, — в телефоне послышался легкий сдавленный смешок.
— Ладно, жду, — сказала я и, отключив телефон, села на скамейку у дома.
Я посмотрела на голубое небо, с одной стороны которого сияло Солнце, а с другой ни на каплю, не изменив свое расположение, гордо возвышалась вторая Луна. Я не успела опомниться, как Хаммер Кирилла уже стоял у моего подъезда.
— Ты что, все светофоры проигнорировал? — спросила я с иронией в голосе вышедшего из автомобиля Кирилла.
— Нет, я пошел окольными путями, — он улыбнулся и как обычно погладил меня по щеке. — Как все прошло?
— Ужасно! Я думала, он не выдержит и ударит меня, — я тяжело выдохнула, все ещё не веря в то, что нашла в себе силы поговорить с мужем.
— Даже если бы он осмелился, его бы непременно остановили. Тебе больше нечего бояться.
— Я боюсь за нашего ребенка, ты уверен, что с ним все будет хорошо?! — я попыталась заглянуть ему в глаза, но он так и не опустил очки.
— Если мы будем делать всё, что нужно для его спокойствия, то все будет отлично. Вот только наше потомство рождается на несколько месяцев раньше, чем человеческие младенцы. У нас мозг созревает быстрее, и тело формируется на первых месяцах внутриутробного развития.
— Мне кажется, нужно сходить в больницу и пройти обследование, чтобы чувствовать себя спокойнее, — проговорила я.
— Это лишнее, Верховные сами будут следить за твоим состоянием. Идти в человеческую больницу небезопасно. Доктора обязательно захотят сделать УЗИ. Ты даже представить себе не можешь, что произойдет с эмбрионом, когда ему в глаза попадет луч этого варварского аппарата, — Кирилл впервые за все время разволновался и сам того не замечая, начал беспокойно расхаживать по тротуару.
— Хорошо, если это опасно, я не пойду к врачам, — согласилась я, не скрывая своего расстройства.
— Кристина, если ты не устала, мы могли бы поехать в одно место. Я хочу тебя кое с кем познакомить. Тебе нужно больше узнать о нас и о том, чем мы занимаемся, чтобы ни о чем не волноваться и доверять мне.
— Всё хорошо, я ни капельки не устала и чувствую себя как никогда хорошо, я бы даже сказала, умиротворенно, — соврала я, хотя если не принимать во внимание пустоту в душе, появившуюся после известия о смерти мамы, я и правда чувствовала себя как-то необычно. Я не впала в отчаяние, как это было бы раньше, и могла трезво оценивать происходящие события, испытывая некоторую легкость от того, что ситуация со Стасом была разрешена.
— Это на тебя начинает влиять сущность нашего малыша. Его духовное развитие значительно превосходит твое, поэтому сознание ребенка берет над тобой верх. Он сам, того не осознавая, погружает тебя в то душевное и эмоциональное состояние, которое больше всего подходит ему, в котором он будет чувствовать себя наиболее комфортно.
— Понятно, я рада, что ребенку хорошо.
— Тогда садись в машину, я тебе кое-что покажу, — Кирилл открыл дверцу и помог мне сесть.
Теперь я смотрела на мир иначе, в каждом из прохожих пытаясь разглядеть грейс. Но это было практически невозможно, все они были похожи на людей.
— Кирилл, я хочу увидеть какой ты на самом деле, чтобы знать, на кого будет похож наш ребенок, — попросила я с серьезным видом.
— Это невозможно, — бескомпромиссным тоном ответил он.
— Но почему? Я же почти видела, какой ты…
— Когда это ты видела?! — прервал он меня на полуслове с легкой насмешкой в голосе.
— Когда мы занимались любовью, — сказала, в смущении нахмурив брови.