Мне ничего не оставалось, кроме как повиноваться, взглянув угрюмым взглядом на лифт, я тяжело вздохнула и пошла к выходу. Я не ожидала, что Стас может меня искать, мне всегда казалось, что на самом деле ему безразлично, где я и с кем, но сейчас мне становилось страшно от того, что я не знала, как он будет себя вести дальше.
Добравшись до дома, я улеглась в кровать, а Кирилл принес мне ароматный зелёный чай, выпив который, я почти сразу провалилась в сон.
Открыв глаза, я не увидела вокруг ни одной знакомой вещи. Освещение было блекло-серым, а мебель и даже стены оказались сделаны из странного прозрачного материала, напоминающего стекло. Я попыталась встать, но не почувствовала своего тела. Никаких ощущений ниже шеи, хорошо хоть голову можно было повернуть. Я запаниковала, не понимая, что происходит.
— Кирилл! — в волнении позвала я.
— Я здесь, — послышался родной голос и через несколько секунд он склонился надо мной.
— Что происходит? Где я? — я сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться.
— Ты на «Вестле». Не стоит волноваться, здесь о тебе позаботятся, — он провел тонкими пальцами по моей щеке.
— Что все это значит, почему ты не спросил меня, хочу ли я быть здесь? Завтра похороны мамы, я должна быть там! Ты не имеешь права! — закричала я, но Кирилл не дал мне озвучить до конца мои мысли.
— Не шуми, у нас не принято повышать голос. Ребенок быстро развивается, он нуждается в полном покое, который мы можем обеспечить ему только здесь.
— Почему я не могу пошевелиться? — мои глаза нервно забегали по помещению, в поисках хоть одного знакомого предмета.
— Твое передвижение невозможно. Во время смены положения тела существует большой риск, что твои кости причинят вред ребенку, поэтому до конца беременности тебе нужно быть обездвиженной.
— Вы что сума сошли? Как я должна пролежать здесь семь месяцев?! — закричала я.
Надо мной тут же склонилось неизвестное существо, его тело было вытянутой формы, я бы даже сказала, оно было худощавым, с длинными хрупкими пальцами, рост более двух метров, а кожа голубовато-прозрачная, с глубоко посаженными глазами нежно голубого цвета — как озера, а белые шелковистые волосы напоминали ковыль. Но оно всем своим видом излучало доброжелательность и умиротворенность. Не говоря ни слова, существо дотронулось пальцами до моих висков и я, мгновенно расслабившись, отключилась.
Когда я очнулась, мой мозг работал ясно, а от страха и ярости больше не осталось следа.
— Проснулась? — спросил Кирилл, как и прежде погладив меня по руке. Ощущение тела вернулось, но пошевелить конечностями все так же не удавалось.
— Кто это был? — прошептала я, боясь привлечь к себе ненужное внимание.
— Один из грейс. Ты не рада? Мне казалось, ты хочешь узнать, как мы выглядим. Все очень ждут появления на свет нашего ребенка. У нас нет понятий своих и чужих детей, мы ко всем относятся с одинаковой любовью и трепетом. Даже к тем, кто еще в утробе.
— Так вот как ты выглядишь… — я с интересом и некоторым восторгом посмотрела в его бездонные глаза.
— Да, я выгляжу так же как они, — его губы расплылись в довольной улыбке. — Ты не напугана?
— Нисколько! Вот только, я хочу есть! — потребовала я командирским тоном.
— Хорошо, я попрошу ввести тебе питание.
— Что значит «ввести»?! — возмутилась я.
— Если твой организм будет самостоятельно переваривать еду, то ты потратишь на этот процесс половину своей энергии, а нам это не нужно, поэтому ты будешь получать все необходимое внутривенно. Ещё мы подключим к твоему животу датчик, который будет нас информировать о физическом состоянии ребенка, а с помощью мысленного настроя и телесного контакта мы отследим его эмоциональное состояние.
— Ты не можешь меня оставить здесь в таких жестких условиях, такими темпами мой желудок разучится переваривать еду, — не сдавалась я, стараясь его переубедить в том, что они по отношению ко мне поступают слишком жестоко.
— Не волнуйся, с тобой все будет в порядке. Кристина, раньше ДНК человека и грейс на совместимость проверялись только в научных центрах. Ты первая женщина, носящая в себе плод этих исследований, которой предстоит впервые родить человека-грейс, но скоро вас станет больше.
— Так вот о каком проекте говорил Денис. Этот проект я!
— Не говори так, я люблю тебя и дорожу первенцем новой расы, нашим первенцем. Дело в том, что мы и раньше пытались искусственно оплодотворять земных женщин. Все операции проводились здесь, на «Вестле», но ни одна из них не увенчалась успехом. Наши скрещенные с человеком эмбрионы с первых дней очень эмоциональны, для них важно чувствовать, что они любимы и желанны. Если они это не ощущают, происходит внутриутробное самоуничтожение. Негативные эмоции биологической матери убивают грейс.