— Но почему нашего ребенка не постигла та же участь? — спросила я, испугавшись того, что с ним все ещё что-то может случиться.
— Он был зачат на Земле, в комфортных условиях, физиологическим способом. К тому же оплодотворение произошло в период возникновения наших взаимных чувств, это укрепило в тебе эмбрион. Теперь главное — положительные эмоции. Я не просто так отвез тебя на одну из научных станций, я хотел, чтобы ты успокоилась и приняла нас такими, какие мы есть. Нужно, чтобы ты любила ребенка-грейс и оберегала его как основную часть себя.
— Я люблю его, очень люблю. Просто я боюсь за него, — из моих глаз покатились слезы.
Кирилл пальцами смахнул соленые блестящие капельки с моего лица.
— Я знаю, я тоже его люблю. Сейчас тебе нужно «поесть» и отдохнуть.
Сегодня Кирилл сам подключил мне капельницу с питанием и сел рядом с моей кроватью на металлический стул. Откинув простынь, он принялся тщательно растирать мои ноги сантиметр за сантиметром, продвигаясь снизу вверх по направлению к бедрам.
— Что ты делаешь? — спросила я, повернув голову в его сторону.
— Массаж, чтобы не было пролежней, — сказал он, не прекращая растирать мою правую ногу.
Я тяжело выдохнула, но страх потерять ребенка был так велик, что затмевал любые другие опасения. Теперь я понимала, что женщина, чтобы сохранить беременность, готова пойти на что угодно.
В комнату вошел кто-то из их расы, держа в руках прозрачную коробочку. Он пристально посмотрел мне в глаза и, не говоря ни слова, извлек из неё три восковых кружочка, напоминающие плоские пуговицы. Грейс прислонил кружочки к моему животу, разместив их в форме треугольника, они мгновенно присосались к коже, но не причиняли дискомфорта. Ученый развернулся лицом к стене, расположенной передо мной и дотронулся до неё длинным указательным пальцем. С потолка опустился прозрачный экран толщиной не больше миллиметра, грейс нажал несколько раз на поверхность экрана и на нем появились странные надписи и шкала, которая то возвышалась, то спадала. Никаких проводов и кабелей — ничего, что могло бы говорить, откуда поступает питание, но было понятно, что восковые кружки передают данные на экран, на котором отображаются результаты исследования.
Шли дни, и все они были похожи друг на друга, я пребывала в заточении, мои глаза не видели солнечного света, а тело не ощущало никакого передвижения. Я не знала, сколько времени провела на «Вестле», недели или месяца. Понятия не имела, какое было время суток, дни и ночи перемешались и слились в одну вечно серую череду дней. Живот почти не вырос или мне так казалось в горизонтальном положении. Ребенок не шевелился, и я переживала, все ли с ним хорошо. Никаких новостей и развлечений. Сколько не спрашивала Кирилла о том, что происходит на Земле, и сделали ли астрономы предположение, чем является новое небесное тело, но он ничего конкретного не отвечал, говоря, что все хорошо.
Я никак не могла простить себе то, что не попрощалась мамой. Самым жутким наказанием за мои проступки стало то, что я не смогла проводить её в последний путь, и мысль об точила мне мозг, как червь яблоко. Теперь некому было упрекнуть меня в том, что я делаю что-то в своей жизни не так. Мама никогда бы не одобрила моего поступка, даже если бы узнала, что станет бабушкой — а она так этого ждала! Она ни разу не изменила отцу, и даже когда его не стало, продолжала хранить верность. Для неё верность супругу была крайне важна, ей хотелось, чтобы я тоже дорожила Стасом и нашими с ним отношениями, но моя жизнь сложилась иначе.
В моей голове постоянно возникали различные образы — это были просмотренные мной сцены из фильмов, а иногда красочные места, которые я видела раньше на протяжении своей жизни. Картинки были яркими и очень реальными, но выматывали мое сознание, и мне постоянно хотелось спать. Кирилл почти все время находился возле меня, так я чувствовала себя в безопасности и избегала чувства одиночества.
Неожиданно, у меня внутри возникло ничем не обусловленное внезапное желание послушать симфонию Моцарта, оно было так сильно, что на мгновение показалось, будто мне его навязывают, так как наслаждаться музыкой, когда рядом со мной находился Кирилл, мне хотелось меньше всего и я без угрызений совести решила проигнорировать этот порыв к прекрасному. Не успела я об этом подумать, как мой живот изнутри легонько толкнули, и на экране замигала точка бирюзового цвета, взлетевшая за считанные секунды по шкале вверх. В комнате раздался приглушенный сигнал, похожий на сдавленный звук колокольчика. Кирилл мгновенно вскочил со стула.