Приведя себя, насколько это было возможно, в порядок, я вышла на улицу и сразу ощутила перемену в запахе воздуха — он словно был с примесью гари. Мороз даже сквозь толщу одежды пробирал до костей, и кожу на лице слегка покалывало. Купив в подземном переходе цветы, я села на автобус и поехала на кладбище. В первый же день после моего возвращения на Землю, мне нужно было наведаться к маме и Стасу, но по какой-то причине я все откладывала. Как только автобус с противным скрипом остановился у огромных уродливых железных ворот, я поспешила выйти на свежий воздух. Слегка поежившись от холода, я решительным шагом вошла на территорию кладбища. В самом его начале стояла небольшая сторожка, в которой я без труда разыскала охранника. Он любезно согласился мне помочь и, просмотрев журнал захоронений, объяснил мне, как найти нужные могилы.
Я долго шла по заснеженной дорожке среди покрытых инеем гранитных плит и крестов. Надгробия были одно вычурнее другого, похоже, даже в месте последнего пристанища бренного тела, люди старались показать свои финансовые возможности, чтобы быть не хуже других. На мой взгляд, тем, кто здесь покоился, уже ничего не было нужно тем более, ушедшим из нашего мира всё равно, какой памятник им поставят: дорогой или подешевле. Было как-то непривычно тихо, даже вороны не кружили над головой, противно каркая, как это обычно бывает. В этом месте царили безмятежность и абсолютный покой. Мне пришлось пройти в самый конец кладбища, пока я нашла могилку мамы, а рядом с ней и Стаса. У Стаса не осталось в живых никого из родственников, поэтому его похоронили около моей мамы. Да и откуда Кириллу было знать, где покоятся его родители. У изголовий промерзших могил стояли два простеньких деревянных креста, на которые были оперты по одному венку, на каждой из черных лент белыми буквами были сделаны надписи: «Мамочке от дочки» и «От жены Кристины». Я положила на могилки алые гвоздики, и к горлу подступил ком отчаяния. Но нет, я не дала
воли слезам, я и так пролила их слишком много. «Мне так вас не хватает», — прошептала я напряженным голосом и, резко развернувшись, ушла прочь, подальше от этого печального места.
Я вернулась в центр города, ощущая облегчение от того, что увидела, где покоятся одни из самых дорогих мне людей и, наконец, попрощалась с ними. В первой же точке по продаже прессы мое внимание привлекла крупная надпись на первой странице газеты «События», которая была выставлена на витрину: «Начало Апокалипсиса, по всей планете извергаются вулканы! Все аэропорты закрыты на неопределённое время. Мир сошел с ума!». Теперь стало понятно, откуда взялся запах гари в воздухе. Я купила несколько газет с объявлениями и направилась в небольшую уютную кофейню в конце улицы.
Заняв стол в конце зала, я сняла тяжелое зимнее пальто и, повесив его рядом на вешалку, уселась за круглый столик. Заказав официанту чашечку черного кофе, решительно раскрыла одну из газет и принялась читать объявления в рубрике «Работа». Я успела просмотреть несколько страниц, когда мне принесли мой заказ и я с вожделением сделала несколько глотков горячего напитка. Приятное тепло мгновенно разлилось по продрогшему телу — расслабившись и несколько минут погрев ладони у чашки, я продолжила изучать объявления. Из всех предложенных вариантов меня устроил только один. Удаленная работа на дому, по набору текстов, с гибким графиком. Работа, не достойная дипломированного управленца, но хоть что-то, а главное, я смогу начать поиски информации о Кирилле.
Меня не покидала мысль, что грейс скрывают от меня правду и скорее всего, Лизу с Кириллом уже переправили на Землю и держат это в строжайшем секрете, ожидая, что я прекращу поиски. Во всяком случае, я очень на это надеялась. Ведь во время нашей первой встречи с Денисом, он упоминал, что всех людей-грейс поселят на Земле, чтобы заселить её новой совершенной расой, постепенно вытесняя человека как такового. Однако при последней нашей встрече он утверждает, что это произойдет не раньше, чем через тысячу лет. Может, он пытался убедить меня в этом для того, чтобы я окончательно потеряла надежду увидеть дочь? Но все это были лишь иллюзорные предположения.