Перекусив, я нехотя покинула уютное кафе с тяжелым ощущением неудовлетворенности и внутреннего дискомфорта. Я ехала сюда с надеждой найти Кирилла, но в очередной раз зашла в тупик.
Глава 10
Долго бродя по зимним улицам, я дошла до площади Независимости, на которой суетились съежившиеся от холода люди. Я подошла ближе к толпе, чтобы посмотреть, зачем они здесь собрались. В центре стояла опрятно одетая женщина и, размахивая руками, что-то кричала. Кто-то, наблюдая за ней, ужасался, а кто-то ехидно посмеивался, воспринимая происходящее как возможность развлечься. Не знаю, почему, но меня заинтересовало происходящее. Не каждый день увидишь, как прямо перед окнами Дома правительства, без всякой неловкости и ярких плакатов, митингует один человек. Голос женщины срывался на крик, но из-за пересудов собравшихся вокруг людей, мне не сразу удалось разобрать, о чем идет речь.
— Каждый из вас находится у них под прицелом! Вы считаете меня сумасшедшей, но скоро они войдут в ваши дома, никто не останется нетронутым. Они отнимут ваших детей, так же как забрали моего ребенка, и вы больше никогда их не увидите. Грейс беспощадны и если вы сейчас не прозреете, потом будет поздно! — Каштановые волосы женщины растрепались на ветру и в них запутались крупные снежинки, она активно жестикулировала, не замолкая ни на минуту.
Я не могла поверить в то, что слышала, похоже удача улыбнулась мне и я наконец нашла того человека, который знает о грейс. Спустя несколько минут приехал наряд милиции и вынудил оратора прекратить свою речь, разочарованные люди разбрелись кто куда. Я выждала, когда все окончательно стихло, и тогда подошла к сидящей на каменном парапете женщине. Она подняла голову, откинув назад прядь длинных спутанных волос, и посмотрела на меня настороженным, немного безумным взглядом.
— Что, ты тоже психиатр? — съязвила она, скривив губы в ехидной ухмылке.
— Нет, не психиатр, — задав такой странный вопрос, она застала меня врасплох.
— Что же тогда тебе нужно?
— Я хотела поговорить о грейс, — сказала я с очень серьезным видом.
— О грейс? Все вокруг считают меня сумасшедшей, даже пытались упечь в психушку, но им это так и не удалось. Чем же вызван такой интерес к бредням сумасшедшей? — нездоровый блеск в её глазах постепенно угас и они стали серыми, как небо над головой.
— Я знаю, что ты не сошла сума. Меня зовут Кристина, я приехала с Украины и как раз пытаюсь разыскать одного из них, но это только между нами, а то нас двоих отправят лечиться, — я театрально приложила указательный палец к губам.
— Договорились, я — Лара, — женщина протянула мне холодную руку и её потухшие глаза мгновенно ожили.
— Может, пойдем, прогуляемся и поговорим в менее официальном месте, — предложила я, кивнув головой в сторону Дома правительства.
— Конечно, — согласилась Лара. — Только поехали куда—нибудь в парк, а то меня уже тошнит от всех этих бетонных построек. Я почти месяц прихожу на площадь, чтобы привлечь внимание городских властей, но они только сделали попытку закрыть меня в лечебнице и это они считают помощью.
Мы сели в автобус, следующий на улицу Сурганова, я несколько минут молчала, не зная, стоит ли первой начинать разговор или подождать пока Лара сама проявит инициативу, так как я все же сомневалась в её душевном здравии.
— А что находится на Сурганова? — поинтересовалась я небрежным тоном.
— Ботанический сад, даже сейчас там можно прогуляться в оранжереях, — Лара задумчиво посмотрела в окно, больше ничего не сказав.
Сад оказался очень большим, с двух сторон вдоль аллеи были насажены огромные ели, раскидистые ветки которых томно клонились вниз под тяжестью снега. Мы бесцельно бродили по территории, и постепенно дошли до озера, на котором, несмотря на суровую зиму, жили белые лебеди, прикармливаемые работниками ботанического сада. Прогулявшись ещё немного по заснеженным дорожкам, мы вошли в одну из прекраснейших оранжерей — сооружение по форме напоминало космическую лабораторию. Вокруг царила тишина и безмятежность, посетители почти не шумели, было странно посреди зимы видеть сочные зеленые краски и вдыхать манящий аромат экзотических цветов. Все это время мы молчали, видимо, каждая из нас скрупулезно собирала свои мысли в единую цепочку.