— Здесь мы познакомились с Игорем, — начала Лара и в её глазах заблестели слезы.
— Ты хорошо его знала?
— Думала, что знала, но грейс хорошо замыливают глаза. Никогда бы не подумала, что он отнимет у меня нашего ребенка, я так ни разу его и не видела. Он даже не сказал, кто у нас родился. Жестоко, не правда ли?!
— Да, черствость и непреклонность — это их отличительные черты. Что ты знаешь о грейс? — спросила я в надежде услышать новую полезную информацию.
— Если разобраться, то почти ничего, — Лара, слегка вздрогнув, пожала плечами. — Они не любят солнце, высокие, с полупрозрачной кожей, седоволосые. У меня в голове как в тумане, просто как размытые обрывки сна. Я каждый день вспоминаю, как выглядело помещение, в котором они меня держали, в страхе окончательно все забыть. Если честно, то иногда мне кажется, что всего этого не было, просто ночной кошмар. Если бы я не встретила тебя, то, наверное, прекратила бы свои попытки рассказать миру о происходящем и жила бы дальше. Все равно люди не хотят ничего слышать, они живут в своих надуманных мирках, не замечая очевидных вещей.
— Именно этого хотят грейс. Чтобы мы сдались, забыли, закрыли широко распахнутые глаза и жили дальше. Ты больше ничего о них не знаешь? — поинтересовалась я, расстроенная тем, что ничего нового не узнала.
— Нет, Игорь мне ничего не рассказывал, а я влюбилась и верила ему, как девчонка. Он был такой нежный, настойчивый, уверенный в каждом своем слове. Я тогда думала, что он никогда не причинит мне боль. Но мы для них не более, чем суррогатные матери.
— Послушай, нам нельзя сдаваться, я считаю, что наши дети могут быть где-то на Земле и их нужно искать. Если они проделали это со мной и тобой, значит, есть ещё женщины, выносившие их детей, — настаивала я.
— Есть, но большая их часть ничего не помнит, а те, у которых сохранились обрывки памяти, двинулись мозгами.
— Откуда ты знаешь? — удивился я, не понимая, откуда в ней столько уверенности.
— В Минске за последний месяц несколько женщин упекли в психиатрические больницы, все они утверждают, что стали жертвами инопланетного насилия. Странно, не правда ли?!
— Ты видела их? — взволнованно спросила я.
— Нет, зачем? Люди и раньше утверждали, что вступают в контакт с внеземными цивилизациями, — на её лице появилась натянутая улыбка.
— Но неужели никого не заинтересовало, что несколько женщин почти в одно и то же время начали утверждать, что видели представителей внеземной цивилизации?
— Кристина, кому это надо?! И раньше были сотни Наполеонов и Пушкиных, так что это ни для кого ничего не меняет. Подумаешь, «невесты» инопланетян! Уфологи, как и астрономы, сейчас заняты изучением базы грейс, вот только они понятия не представляют, с чем имеют дело.
— Мы должны поехать к ним и попробовать что—то узнать, — не унималась я, наконец, появилась ещё одна зацепка.
— Хорошо, но с чего ты взяла, что нас к ним пустят? — негодовала Лара, ей определённо не нравилась моя идея.
— Пустят! У меня есть деньги, — я лукаво улыбнулась, радуясь тому, что коррупция существует везде, и неважно на каком языке ты разговариваешь, и какого цвета у тебя кожа. На такое дело я бы не пожалела всех своих оставшихся сбережений.
— И когда ты планируешь туда наведаться? — Лара выглядела весьма настороженно и время от времени бросала на меня недоверчивый взгляд.
— Чем быстрее, тем лучше. Слушай, как мы с тобой поступим… Утром я подала заявление в милицию об исчезновении Кирилла.
— Его звали Кирилл? — прервала меня Лара.
— Да, так вот, оказалось, что у него фальшивая прописка и паспорт в целом.
— Как фальшивый паспорт? Я думала, у них настоящие документы. Подумать только, такие высокие интеллектуальные возможности и фальшивый паспорт, — иронично ухмыльнулась она.
— Как оказалось, они спланировали все не идеально. По его паспортным данным зарегистрирована женщина. Нужно, чтобы ты тоже пошла в милицию и написала такое же заявление. Они передадут твое дело вместе с моим в службу безопасности страны и, если кто-то из них объявится, нам сообщат. А сейчас мы поедем в больницу и поговорим с этими женщинами, надеюсь, в Минске одна психиатрическая больница?