Титория ходила от одного к другому центру размещения пострадавших. Вернув собственную привлекательность, чародейка развлекала напуганных детишек прекрасными иллюзиями и сказками.
Тэтрилин, сменив обгоревшее платье на чей-то, столь же обгоревший, но целый, темный плащ, бродила по площади, поджигая погребальные костры. А потом, созданные ею магические огоньки порхали по ночному Сарн-Атраду, позволяя строителям согреться и работать после наступления темноты.
Стасилия все это время была рядом, предлагая помощь, хотя я так и не ответил на ее вопрос о том, почему в своих заклинаниях использовал ее резерв. Понимая, что ответ не обрадует, я предпочел отложить этот неприятный разговор на потом. Помогая строителям, мы действовали рука об руку, слаженно и быстро, зачастую понимая друг друга без лишних слов.
Присутствие вивианской принцессы не позволяло мне сдаться, несмотря на усталость и желание отдохнуть. Она и сама казалась потерянной и изможденной, но сохраняла присутствие духа, и я следовал ее примеру.
К утру большая часть работ по восстановлению, прилегающих к дворцовой площади, городских кварталов, была завершена. Разбитые окна -восстановлены или заколочены, трещины - замазаны, дыры - залатаны, обрушенные части зданий - достроены, а, значит, Сарн-Атрад имел все шансы выстоять в предстоящие морозы.
Темно-серое небо светлело с каждым новым часом. Погребальные костры потухли, и снег торопился замести то, что от них осталось, напоминая выжившим о том, что им пора позаботиться и о себе. Но мы пятеро так и не отправились отдыхать, поскольку у нас было еще одно незаконченное дело.
Уставшие, голодные, чудом держащиеся на ногах благодаря одному лишь адреналину, мы отправились в королевский склеп. Нас сопровождали такие же измотанные и суровые гвардейцы, торжественно несшие три, завернутые в белые саваны, тела.
Три короля должны были упокоиться в стенах королевской усыпальницы.
Таур-Ан-Фарот, как тот, что правил Терра Арссе долго и мудро. Он был, хоть и слабым магом, но сильным правителем. И погиб как герой, вернув долг тому, кто по его вине четверть века назад лишился семьи.
Таламур, как тот, что был незаконнорожденным королевским сыном и, царствовал, хоть и недолго, но жестоко. И погиб, получив столько огня, сколько ему и не снилось, по случайному стечению обстоятельств.
Тиал-Аран, как тот, кто был рожден, чтобы стать королем, и был, как никто, достоин этой тяжкой ноши. Он был сильным, отважным и смелым. И погиб. Из-за любви. Или из-за хитрости Таламура. Кто теперь разберет?
Не было пышных речей и дифирамбов. Не было слез и стенаний. Даже у Тори глаза оставались сухими. Наверное, мы все просто слишком устали и в тот момент не воспринимали происходящее с должной мерой печали.
И лишь после этого мы разбрелись по королевскому дворцу Сарн-Атрада, чтобы, наконец, отдохнуть.
Я выбрал первые попавшиеся покои на втором этаже жилого корпуса, оказавшиеся незанятыми. Вошел, еле волоча ноги. Осмотрелся, обнаружив широкую, аккуратно застеленную постель. Упал на нее и уснул без сновидений, не расправляя постель и не сняв испачканных в грязи и саже сапог. Спустя несколько часов, поняв, что серый свет из не зашторенных окон мне мешает, в полудреме нащупал тяжелое покрывало и укрылся им с головой. И не просыпался больше суток. К счастью, никто не мешал мне отдыхать.
Оказалось, что, когда дракон рушил дворец, площадь и близлежащие дома, все слуги, гости, советники и свита, предпочли разбежаться, подобно крысам на тонущем корабле. Возвращаться никто из них не спешил, поэтому несколько дней дворец практически пустовал. Лишь преданные гвардейцы блуждали по коридорам, словно призраки, по привычке продолжая патрулировать территорию.
К вечеру вторых суток слуги вернулись и, как ни в чем ни бывало, приступили к своим обязанностям. Постепенно возвращались и все остальные, ошибочно решившие, что в замке переждать морозы можно будет с комфортом. Поняв, что все силы были брошены на утепление и ремонт городских домов, а в замке гуляют ледяные ветра, искатели комфорта несолоно хлебавши, отбыли восвояси.
Тогда-то я и проснулся от того, что незапертая дверь моих покоев громко скрипнула. Высунул голову из-под покрывала, щурясь от света, словно крот, и увидел на пороге спальни Стасилию.
Сначала я решил, что вивианская принцесса мне приснилась. Она была прекрасной, свежей и отдохнувшей, в то время как я сам ощущал себя разваливающимся на части.
Сознание после долгого сна восстанавливалось медленно и неохотно, но память вскоре сжалилась надо мной и подбросила последние воспоминания. Огонь, дракон, разрушенный город, похороны и необходимость все же объяснить Стасилии, что произошло с нашим магическим резервом.