Тэтрилин снова покачала головой с печальной, вымученной улыбкой. Ледяной ветер, со свистом задувавший в башню сквозь прутья железной решетки, колыхал подол ее платья, трепал распущенные волосы, бросая в лицо непослушные пряди.
- Значит, ты умышленно здесь и добровольно с Виктором для того, чтобы заставить меня страдать?
На этот раз она кивнула, а лицо стало серьезным. Я коротко выдохнул и крепко вцепился в холодные металлические прутья, внимательно глядя на нее.
- Ты хочешь, чтобы я сдался, да, лисичка? - вспомнил я о прозвище, которое дал ей в ту ночь в подземном гроте, и в голосе проскользнула обреченность. - Чтобы спрыгнул вниз с башни, как того желает Виктор?
И Тэт дважды подтвердила сказанное, не сводя с меня внимательного и заинтересованного взгляда. Словно ее обрадовал тот факт, что я, наконец, догадался, чего именно она от меня так долго и настойчиво добивалась.
Но и это не заставило меня ей поверить.
Память зачем-то воспроизводила раз за разом нашу ночевку в подземном гроте. Отблески костра, путающиеся в мягких волосах, когда я осторожно расплетал ее косу. Тихие разговоры за ужином. Мурашки, предательски пробегавшие по коже при каждом случайном касании. Споры, казавшиеся теперь глупыми.
Тогда я мечтал, что заживу по-настоящему лишь раздобыв заветный меч и не ценил то, что имел в тот момент. В ночь, когда, вместо того, чтобы спать, я наблюдал за той Тэтрилин, что смешно сопела, уснув в одной сорочке на колючем еловом лапнике, завернувшись в тонкий плед. Она доверяла мне почти безоговорочно. Смотрела на меня с восхищением, когда думала, что я этого не замечаю. Сладко пахла смородиной и грушей. И точно не притворялась.
- Хорошо, - внезапно выдохнул я. - Я согласен. Чего не сделаешь, чтобы порадовать любимую, - добавил, не скрывая сарказма.
Взгляд Тэт стал еще более увлечённым, хоть и слегка озадаченным, словно она искала в моих словах какой-то подвох. И я сам не был уверен в том, что ловушка, которую я задумал, будет опаснее для нее, а не для меня самого.
- Я прыгну вниз, сдамся, но у меня есть одно условие, - цепляясь за металлические штыри, я с силой подтянулся, чтобы встать. Сделать это было непросто, поскольку корочка на ожоге от этого растрескалась и нещадно защипала, а порез не позволял опираться на раненую ногу. Стиснул зубы, чтобы не закричать от боли.
Тем не менее, своим неожиданным заявлением я сумел заинтересовать свою собеседницу. Выражение ее хорошенького лица свидетельствовало о внимании и участии. Она словно заверяла меня в том, что готова выполнить все, что потребуется, лишь бы добиться заветной цели.
- Прежде, чем уступить вам с Виктором и расстаться с жизнью, я хочу посмотреть тебе в глаза, - заявил я, устремив на нее взгляд.
На лице Тэтрилин застыл немой вопрос, дескать, смотри, кто тебе мешает. Она даже нахмурилась, повела тонкой темной бровью, не понимая, чего именно я от нее хочу. И я был вынужден объяснить.
- Подойди ко мне, - тяжело проговорил я, потому что боль от ран застилала разум, а пронизывающий ветер, казалось, насквозь продувал изорванную и прожжённую кожу куртки.
И Тэт осторожно сделала шаг в мою сторону, не сводя с меня взгляда. А я напряженно ждал. И не был уверен, что когда девушка подойдет ближе, и я удостоверюсь в том, что это действительно она, я не исполню обещанное. Это ведь будет так просто - разжать пальцы, отпустить холодный металл, упасть назад и долго-долго лететь, пока не коснусь земли.
- Еще ближе, - скомандовал я, когда она остановилась и тихо добавил: - Если ты действительно хочешь, чтобы я сделал то, что обещал.
И она подошла. Смело и дерзко подняла голову, встречаясь со мной взглядом тех самых глаз, зеленых, как болото, в котором я тонул всякий раз, при встрече, забывая обо всех своих амбициях и планах. Глаза не оставляли сомнений в том, что передо мной действительно Тэтрилин, но я не спешил разжимать замерзшие пальцы. Вместо этого я, на мгновение прикрыв веки, резко и глубоко вдохнул.
Вместе с морозным воздухом ноздрей коснулся легкий цветочный аромат, сладкий и приятный, напомнивший о солнечных летних днях в розовом саду, с журчанием фонтанов и шуршанием покрытых прозрачной росой листьев. Очень притягательный и томный. Вот только не тот.
И это заставило меня усмехнуться. Даже боль отступила на второй план, словно став внезапно слабей.
- Ты не она, - произнес я на выдохе, а по телу разлилось тепло, придавшее сил. - Ты пахнешь по-другому, Титория из Руатана.