– Айрин, Дорин и Морин. Нет, кроме шуток. Если забудете, кто есть кто, не беда – все три отзываются на «Рин». Погодите, девочки, не сбивайте меня… – Нэнси стала тыкать пальчиком в каждого парня по очереди, точно детскую считалку повторяла: – Фрэнк, Митч, Рон, Джимми. А это Стелла – моя давняя подруга, я вам о ней рассказывала.
Информация насчет Стеллы была преподнесена так, будто Нэнси вспомнила о ней в последний момент. Не удивительно, что девушки едва взглянули на Стеллу – для них за столиком имелись объекты поинтереснее. Воздух положительно искрил от взглядов, разговор не клеился, постоянно прерываемый приглашениями на танец. Стелла отпила еще портвейна с лимонадом. За столом, кроме нее, остался только Рон, коренастый, белобрысый парень.
Рон закурил сигарету, и Стелла мысленно посочувствовала ему: бедняга, вынужден торчать с ней. Зазвучала новая мелодия, Рон оживился.
– Обожаю эту песню! Идемте танцевать.
Он был уже на ногах, попыхивая сигаретой, нависал над Стеллой. Она поспешно допила коктейль, хихикнула.
– Я давно не танцевала. Наверное, разучилась. Танцуйте без меня.
– Вздор. «Чаттанугу» любой мигом освоит. Не верите? Сейчас сами увидите. Ну же, пойдемте! Я ведь в Теннесси родился, мне эту песню пропустить – стыд и позор на всю жизнь!
Строго говоря, можно и нужно было отказаться, пусть и с риском выставить себя на посмешище. Стелла смотрела на Рона, а видела пса – компактного, энергичного фокстерьера. Еще чуть-чуть – и он забегает вокруг нее кругами, оптимистично, по-мультяшному скаля крепкие зубы. Не дождавшись согласия, Рон схватил Стеллу за руку и рывком поднял, потащил в центр танцпола. Стелла оказалась в плотном кольце. Парни и девушки раскачивались, с энтузиазмом двигали бедрами, плечами, локтями. Танец настолько отличался от благопристойных вальсов и тустепов, которые Стелла с Чарлзом исполняли на вечере, устроенном ради сбора средств в церковный фонд, что едва ли можно было отнести оба занятия к одной категории. На миг Стелла замерла в растерянности, потом Рон ухватил ее за талию, прижал к себе, и вот уже ее ноги поймали ритм, и даже губы задвигались, будто Стелла выучилась исполнять «Чаттанугу» раньше, чем ходить. Рон, несмотря на свою громоздкость, оказался хорошим танцором, руки у него были ловкие, он вел уверенно и легко.
– Видите? Что я говорил! Танец – проще простого!
Стелла смеялась. Воздух пропитался запахами пота и лосьона после бритья, лип к лицу, к рукам, к шее, точно влажное покрывало. Рон кружил Стеллу, шелковая юбка становилась как колокол. Краешком глаза Стелла заметила, что Нэнси танцует не с Юджином, а с другим парнем. Получалось до того здорово, что им дали место, расступились. Парень поднял Нэнси, та обхватила его бедра ногами. Зазвучала новая композиция, более быстрая, Стелла ее впервые слышала. Места стало еще меньше, потому что народу прибавилось. Приходилось лавировать, чтобы не получить локтем в глаз от какого-нибудь слишком активного танцора. Один раз Рон даже подвинул опасную для них со Стеллой пару.
– Может, пропустим этот танец, передохнем? – крикнул он, перекрывая шум.
Стелла кивнула, и они вернулись за столик. Там, на коленях у американцев, точно куклы чревовещателей, уже сидели две из трех Рин. Радуясь отдыху, Стелла скользнула на свое место. Тут же появился Фрэнк с подносом, плюхнул его на стол неловко, расплескав пиво на платье Стеллы. Рон кинулся промокать подол носовым платком.
– Ну ты и пентюх, Фрэнк!
– Извините, умоляю!
Фрэнк с виноватой улыбкой протянул Стелле стакан.
– Пустяки. Спасибо за напиток. Я и не знала, что танцы вызывают такую жажду.
Рон подмигнул Стелле, чокнулся с ней.
– Ну так надо эту жажду утолить, да поскорее! А потом – назад, в круг, и все по новой!
Дальше было как в тумане. Стелла танцевала – не только с Роном, но и с Фрэнком, и с Юджином, и еще по меньшей мере с двумя американцами, чьих имен не расслышала. Всякий раз, когда она присаживалась передохнуть, в руке у нее оказывался бокал. Странно, чем больше она пила, тем сильнее становилась жажда. Наверное, так всегда бывает на волшебных балах, мимолетно думала Стелла. Ей удалось победить промозглый холод, что много месяцев пробирал ее до самых костей. Наконец-то было тепло, и делалось все теплее. Похоже, опасность раствориться в воздухе на время отступила. Под «Серенаду лунного света» Рон шептал Стелле, какая она прелесть, а Стелла удивлялась, где ее чувство вины, где стыд. С нее будто сняли ложное обвинение. Она была счастлива.
В дамской уборной Стелла несколько минут держала руки под холодной водой, пыталась остыть. Стряхивая капли, взглянула на часики, но крохотный циферблат расплывался перед глазами. Зеркало отразило розовые щеки, блестящие глаза в кругах размазанной туши. Стелла принялась стирать тушь, и вдруг рядом возникло знакомое лицо.