Письма к жене

Что делает брат? я не советую ему идти в статскую службу, к которой он также неспособен, как и к военной, но у него по крайней мере <----> здоровая, и на седле он всё-таки далее уедет, чем на стуле в канцелярии.[244] Мне сдаётся, что мы без европейской войны не обойдёмся. Этот Louis-Philippe[245] у меня как бельмо на глазу. Мы когда-нибудь да до него доберёмся — тогда Лев Сергеич поедет опять пожинать, как говорит у нас заседатель, лавры и мирты. Покамест советую ему бить баклуши, занятие приятное и здоровое. Здесь я было вздумал взять наследство Вас.<илия> Льв.<овича>.[246] Но опека так [ограбит] ограбила его, что <нельз>я^в[247] и подумать; разве не заступится ли Бенкендорф: попробую, приехав в П.<е-тер> Б.<ург>. При сём письмо к отцу. Вероятно уже он у вас. Я привезу тебе стишков много, но не разглашай этого: а то альманашники заедят меня.[248] Цалую Машку, Сашку и тебя; благословляю тебя, Сашку и Машку; цалую Машку и так далее, до семи раз. Желал бы я быть у тебя к тёткиным имянинам.[249] Да бог весть.

Адрес: М. г. Натальи Николаевне Пушкиной. В Санкт-Петербурге

У Цепного моста против Пантелеймона в доме Оливье.

Комментарий

Автограф: ИРЛИ, № 1493.

Почтовая помета: «8-го ноября 1833 года Абрамова станция» и почтовый штемпель: «Получено 1833 ноя. 16 вечер».

Впервые (с редакционными пропусками грех слов): ВЕ, 1878, январь, с. 45—46. Акад., XV, № 856. 

41. 17 апреля 1834 г. Петербург

17 апреля.

Что, жёнка? каково ты едешь?[250] что-то Сашка и Машка? Христос с Вами! будьте живы и здоровы, и доезжайте скорее до Москвы. Жду от тебя письма из Нова-города; а покамест, вот тебе отчёт о моём холостом житье-бытье. Третьего дня возвратился я из Царского села в 5 часов вечера, нашёл на своём столе два билета на бал 29-го апреля[251] и приглашение явиться на другой день к Литте;[252] я догадался, что он собирается мыть мне голову за то, что я не был у обедни. В самом деле в тот же вечер узнаю от забежавшего ко мне Жуковского, что государь был недоволен отсутствием многих камер-геров и камер-юнкеров и что он велел нам это объявить. Литта во дворце толковал с большим жаром, говоря: Il у a cependant pour les Messieurs de la Cour des règles fixes, des règles fixes. На что Нарышкин ему заметил: Vous vous trompez: c’est pour les demoiselles d’honneur.^а[253]^,4[254] Я извинился письменно.[255] Говорят, что мы будем ходить попарно, как институтки. Вообрази, что мне с моей седой бородкой придётся выступать с Безобразовым или Реймарсом — ни за какие благополучия![256] J’aime mieux avoir le fouet devant tout le monde, как говорит M^r Jourdain.^б[257]^,7[258] Поутру сидел я в моём кабинете, читая Гримма[259]и ожидая, чтоб ты, мой ангел, позвонила, как явился ко мне Соболевский с вопросом, где мы будем обедать? Тут вспомнил я, что я хотел говеть, а между тем уж оскоромился. Делать нечего; решились отобедать у Дюме;[260] и покамест стали приводить в порядок библиотеку. Тётка, приехала спросить о тебе и, узнав, что я в халате и оттого к ней не выхожу, сама вошла ко мне — я исполнил твою комиссию, поговорили о тебе, потужили, побеспокоились; и решились тебе подтвердить наши просьбы и требования — беречь себя и помнить наши наставления. Потом явился я к Дюме, где появление моё произвело общее веселие: холостой, холостой Пушкин! Стали подчивать меня шампанским и пуншем, и спрашивать, не поеду ли я к Софье Астафьевне? Всё это меня смутило, так что я к Дюме являться уж более не намерен и обедаю сегодня дома, заказав Степану ботвинью и beaf-steaks.^в[261] Вечер провёл я дома, сегодня проснулся в 7 часов, и стал тебе писать сие подробное донесение. — Посылаю тебе письмо матери,[262] пришедшее третьего, дня — буду ей писать, а покамест обнимаю и цалую тебя, и благословляю всех троих.

Адрес: Её благородию

м. г. Натальи Николаевне Пушкиной

в Москве на Никитской в доме Гончарова.

244

Лев Сергеевич Пушкин вышел в отставку 17 декабря в чине капитана и за исключением небольшого перерыва (в январе 1833 г. — см.: Стар. и нов., 1906, кн. 9, с. 52) жил в Варшаве, находясь «не у дел». Обстоятельства выхода его в отставку известны, в частности, по дневнику А. Н. Вульфа. В записи от 5 октября 1833 г. читаем: «Сегодня уехал или уезжает мой добрый приятель Лев Пушкин. Судьба сжалилась над ним в особе Аничкова, который увозит его из Варшавы в Петербург. <...> Он жил здесь два года для того, чтобы быть исключённым из службы за неявкою в полк (ходатайством фельдмаршала переменили выключку в отставку) и чтобы нажить несколько тысяч долгу, которого никогда не уплатит. Счастье его, что он ещё нашёл приятеля, который его вывез из этого неприятного положения, в котором он бедствовал» (Вульф А. Н. Дневники / Под ред. П. Е. Щёголева. М., 1929, с. 367). Лев Пушкин, проживая зиму 1833/34 г. в Петербурге, вёл беспорядочный образ жизни и делал долги. В 1833 г. он подал прошение о приёме на службу в Министерство иностранных дел, но канцелярская атмосфера оказалась «не по нутру» бывшему военному. 6 апреля 1835 г. С. Л. Пушкин сообщал дочери: «Мама написала тебе про Леона; его очень тянет в Грузию, впрочем, это, видимо, достаточно выгодно и в отношении его службы. Долги его будут уплачены, Александр берёт их на себя, ибо мне это становится весьма затруднительно» (Левкович Я. По неизвестным письмам. — Звезда, 1974, № 6. с. 186).

245

Речь идёт о французском короле Луи-Филиппе Оранском, занявшем после Июльской революции 1830 г. место Карла X. Пушкин был противником «нового порядка» во Франции. Подробно об Июльской революции и об отношении к ней Пушкина см.: Томашевский Б. В. Французские дела 1830—1831 гг. в письмах Пушкина к Е. М. Хитрово. — В кн.: Письма Пушкина к Е. М. Хитрово. Л., 1927, с. 301—361.

246

О наследстве В. Л. Пушкина см. примеч. 6[221] к письму 36.

247

^вПрорвано.

248

О нежелании Пушкина давать стихи «альманашникам» свидетельствует приведённое выше письмо М. А. Максимовича (издателя альманаха «Денница») к Вяземскому (см. примеч. 2[241] к письму 40). От имени Максимовича к Пушкину обращался и Н. В. Гоголь. В декабре 1833 г. он писал Максимовичу: «Я говорил Пушкину о стихах. Он написал, путешествуя, две большие пьесы, но отрывков из них не хочет давать, а обещается написать несколько маленьких. Я с своей стороны употреблю старание его подгонять» (Гоголь, т. 10, с. 288). Однако ни в «Деннице», ни в каком-либо другом альманахе на 1834 г. ни одно из произведений Пушкина напечатано не было.

249

Именины Е. И. Загряжской приходились на 24 ноября — Екатеринин день. Из записи в дневнике Пушкина известно, что в этот день он был у Екатерины Андреевны Карамзиной (Акад., XII, с. 314).

250

H. Н. Пушкина выехала 15 апреля с двумя детьми в Полотняный завод. Дата её отъезда определяется записью в дневнике поэта 16 апреля: «Вчера проводил Н.<аталью> Н.<иколаевну> до Ижоры» (Акад., XII, с. 326). За месяц до этого он писал Нащокину: «Вообрази, что жена моя на днях чуть не умерла. Нынешняя зима была ужасно изобильна балами. На масленице танцовали уж два раза в день. Наконец настало последнее воскресение перед великим постом. Думаю: слава богу! балы с плеч долой. Жена во дворце. Вдруг, смотрю — с нею делается дурно — я увожу её, и она, приехав домой, — выкидывает. Теперь она (чтоб не сглазить), слава богу, здорова и едет на днях в Калужскую деревню к сёстрам, которые ужасно страдают от капризов моей тёщи» (письмо между 23 и 30 марта 1834 г.: Акад., XV, № 897). Отъезд всё же задержался из-за болезни H. Н. Пушкиной. [Возврат к примечанию[263]]

251

Описание дворянского бала 29 апреля см. в письмах 46, 47.

252

О вызове к графу Литте и сообщении Жуковского Пушкин 16 апреля сделал запись в дневнике, которая почти дословно повторяет текст письма к Наталье Николаевне (Акад., XII, с. 326).

253

^а Однако ж для придворных кавалеров существуют определённые правила, определённые правила. (.....) Вы ошибаетесь: это для фрейлин.

254

Игра слов: «les régles» значит и «правила» и «регулы». Каламбур К. А. Нарышкина впоследствии был приписан самому Пушкину (см. запись неизвестного лица со слов одного из братьев H. Н. Пушкиной о том же случае: PC, 1892, № 7, с. 31).

255

В дневнике Пушкин пишет подробнее: «Однако я не поехал на головомытье, а написал изъяснение» (Акад., XII, с. 326).

256

Пушкин был пожалован в камер-юнкеры 31 декабря 1833 г. (указ о пожаловании см.: СПб. вед., 1834, 3 января № 2, с. 5). По этому поводу он записал в дневнике 1 января 1834 г.: «Третьего дня я пожалован в камер-юнкеры — (что довольно неприлично моим летам). Но двору хотелось, чтобы N.<аталья> N.<иколаевна> танцевала в Аничкове. Так я же сделаюсь русским Dangeau» (Акад., XII, с. 318). И дальше, в той же записи: «Меня спрашивали, доволен ли я моим камер-юнкерством? Доволен, потому что государь имел намерение отличить меня, а не сделать смешным — а по мне, хоть в камер-пажи, только б не заставили меня учиться французским вокабулам и арифметике». H. М. Смирнов в своих «Памятных записках» рассказывает: «Пушкина сделали камер-юнкером; это его взбесило, ибо сие звание точно было неприлично для человека тридцати четырёх лет, и оно тем более его оскорбило, что иные говорили, будто оно было дано, чтоб иметь повод приглашать ко двору его жену. Притом на сей случай вышел мерзкий пасквиль, в котором говорили о перемене чувств Пушкина, будто он сделался искателен, малодушен, и он, дороживший своею славою, боялся, чтоб сие мнение не было принято публикою и не лишило его народности. Словом, он был огорчён и взбешён и решился не воспользоваться своим мундиром, чтоб ездить ко двору, не шить даже мундира. В этих чувствах он пришёл к нам однажды. Жена моя (А. О. Смирнова-Россет. — Я. Л.), которую он очень любил и очень уважал, и я стали опровергать его решение, представляя ему, что пожалование в сие звание не может лишить его народности; ибо все знают, что он не искал его, что его нельзя было сделать камергером по причине чина его; что натурально двор желал иметь право приглашать его и жену его к себе, и что государь, пожалованием его в сие звание, имел в виду только иметь право приглашать его на свои вечера, не изменяя старому церемониалу, установленному при дворе. Долго спорили, убеждали мы Пушкина; наконец полуубедили. <…> Вот объяснения его производства в камер-юнкеры, по поводу которого недоброжелатели Булгарин, Сенковский, литературные его враги, искали помрачить характер Пушкина» (П. в воспоминаниях, т. 2, с. 244). Подборку материалов о недовольстве Пушкина своим камер-юнкерством см.: Дн. Модз., с. 79—81; см. также: Крестова Л. В. Почему Пушкин называл себя «русским Данжо»? — П. Исслед. и мат., т. 4, с. 267—277. [Возврат к примечаниям [269] и [400]]

257

^б Пусть уж лучше меня высекут перед всеми, (как говорит) г-н Журден.

258

Пушкин неточно (по памяти) цитирует реплику г-на Журдена, героя комедии Мольера «Le bourgeois gentilhomme» («Мещанин во дворянстве», д. 3, сц. 3), который на иронический вопрос своей жены: «N’ irez-vous pas l’un de ces jours au collège vous faire donner le fouet à votre âge?» (Не пойдёте ли вы на этих днях в школу, чтобы там, в вашем возрасте, давать себя сечь?) — отвечает: «Pourquoi non? Plût à Dieu d’avoir tout à l’heure le fouet devant tout le monde, et savoir ce qu’on apprend au collège!» (Почему бы нет? Дай бог мне сейчас же быть высеченным на глазах у всех и знать то, чему учат в школе!).

259

В библиотеке Пушкина было отдельное издание «Литературной корреспонденции» Гримма в 15-ти томах: Correspondance littéraire, philosophique et critique de Grimm et de Diderot depuis 1753 jusqu’en 1790… Paris, 1829—1831 (см.: Библ. П., № 831).

260

Речь идёт о ресторане Дюме на Малой Морской улице, в доме Классена (ныне ул. Гоголя, д. 15).

261

^в бифштекс. (Англ.)

262

Письмо матери H. Н. Пушкиной Н. И. Гончаровой не сохранилось.