Неприязненное и откровенно враждебное отношение к жене Пушкина особенно усилилось после трагической гибели поэта, в которой многие, не зная обстоятельств, её вызвавших, склонны были обвинять именно Наталью Николаевну. Отсутствие необходимых документальных данных, открывшихся лишь впоследствии, предопределило и традиционно-отрицательную характеристику жены поэта на страницах широко известной монографии П. Е. Щёголева «Дуэль и смерть Пушкина».[550] Анна Ахматова и Марина Цветаева также немало способствовали распространению ложного представления о H. Н. Пушкиной как о бездумной и бездушной светской красавице, опьянённой своими успехами в свете и при дворе, ставшей чуть ли ни «сообщницей Геккернов» в погублении своего мужа.
Тем важнее и актуальнее задача восстановления подлинной исторической правды, над решением которой немало потрудился Д. Д. Благой.[551]В последние годы и месяцы своей жизни он деятельно готовился к изданию писем Пушкина к невесте и жене в серии «Литературные памятники».
Внезапная кончина Дмитрия Дмитриевича 14 февраля 1984 г. остановила его работу над сопроводительной статьей к данному изданию, которая осталась незавершённой.
Письмам Пушкина к невесте и жене Д. Д. Благой придавал большое значение как основополагающему документу для восстановления подлинного облика Натальи Николаевны Пушкиной. В этом единственном в своём роде документе «не только больше чем где-либо проявляется всё чарующее обаяние души самого поэта, но и просвечивает как бы сквозь призму их тот „чистейшей прелести чистейший образец“, каким она предстала ему ещё до женитьбы и сохранилась в нём до последних минут жизни».[552]
Редакционная коллегия серии «Литературные памятники» Академии наук СССР, учитывая страстную заинтересованность учёного в этом издании, которого он был инициатором и вдохновителем, считает, что публикация настоящей книги является лучшим свидетельством глубокого уважения к памяти Д. Д. Благого.
Я. Л. Левкович. Письма Пушкина к жене
1
Пушкинская переписка приходится на тот короткий в истории литературы период, когда частное письмо воспринималось современниками как явление литературы. Говоря об этом периоде, Ю. Н. Тынянов писал: «Когда падала высокая линия Ломоносова, в эпоху Карамзина, литературным фактом стали мелочи домашнего обихода, дружеская переписка, мимолётная шутка».[553] Письма ходили по рукам, копировалась, часто разбирались в ответных письмах. Это была, как писал Пушкин, «почтовая проза».
В пределах узкого круга литераторов культивировалось «дружеское письмо», которое следует рассматривать как литературный жанр, обладающий специфическими признаками и конструктивными особенностями. Стилистически ориентированное на разговорность «дружеское письмо» сочетало непринуждённость тона с серьёзными суждениями по литературным, политическим и другим вопросам.
«Профессиональный» подход к письмам вызывал необходимость тщательной стилистической отделки. «Небрежность письменная» сохраняла иллюзию разговора на бумаге, но эта небрежность особенно внимательно отрабатывалась в черновиках. В период ссылки письма к «писательской братии», как и письма к «минутным друзьям минутой младости», предварялись у Пушкина черновиками. Только очень близким друзьям и родным (брату, Дельвигу) поэт писал без черновиков, так, как мысли вылились из-под пера.
Перенимая традицию «дружеского письма», Пушкин вносит в неё существенные поправки. Уже в ранних письмах обнаруживаются черты его прозы: точность выражения, лапидарность, ему глубоко чужды длинноты, расплывчатость композиции, которые характерны, например, для писем Вяземского. При всей внешней раскованности, при соблюдении всех признаков дружеской беседы письма Пушкина отличаются сюжетной организованностью. Это хорошо видно из сопоставления черновых и беловых писем. Переписывая письмо, Пушкин часто меняет его композицию, группирует факты, выстраивает их в определённой логической последовательности. Он работает над письмом, как над стихами. Отдельные абзацы имеют до 15-ти черновых вариантов.[554]
551
Кроме уже указанной работы «Погибельное счастье» см. также его статью «Лампада чистая любви» (Лит. Россия, 1982, 8 янв., № 2, с. 16—17).
552
554
См.: