(11) Ты исследуй причины (можешь ведь) такого удивительного явления; с меня достаточно, если я изложил ясно то, что происходит. Будь здоров.
КНИГА V
1
Плиний Аннию Северу529 привет.
Довелось мне получить скромный легат, но он мне приятнее самого большого. Почему приятнее самого большого? Галла530, лишив наследства своего сына Асудия Куриана, оставила наследником меня, а в сонаследники назначила Сертория Севера, претория, и нескольких известных римских всадников. (2) Куриан стал просить, чтобы я отдал ему свою часть и этим примером помог бы ему; он обещал по тайному соглашению оставить ее мне531. (3) Я отвечал, что не в моих правилах делать одно открыто, а другое втайне, а кроме того одаривать человека состоятельного и бездетного чести не делает532. А главное, если я отдам свою часть, ему это на пользу не будет: будет на пользу, если я отступлюсь533. Я готов отступиться, если мне станет ясно, что он лишен наследства несправедливо534. (4) Он мне: «расследуй, пожалуйста». Я, немного помедлив, говорю: «хорошо! почему мне считать себя хуже, чем я тебе кажусь. Теперь, однако, запомни: у меня хватит твердости, если так подскажет совесть, высказаться за решение твоей матери». — (5) «Как ты захочешь. Ты ведь захочешь того, что справедливо».
Я пригласил на совет двух наиболее уважаемых тогда в Риме людей, Коррелия и Фронтина535; они уселись в моей комнате, я между ними. Куриан сказал все, что, по его мнению, говорило за него. (6) Я кратко ответил (никого другого не было, чтобы вступиться за честь умершей), затем удалился и объявил решение совета: «У матери твоей, Куриан, были основательные причины гневаться на тебя».
После этого он подал в суд центумвиров на всех наследников, кроме меня. (7) Приблизился день суда. Мои сонаследники хотели все уладить и сговориться с Курианом: в правоте дела они не сомневались, страшным было время. Боялись, как бы не выйти из суда центумвиров уголовными преступниками536; видели ведь, что так случалось со многими.
(8) А среди них были люди, которых можно было упрекнуть в дружбе с Гратиллой и Рустиком537. Меня попросили поговорить с Курианом.
(9) Мы встретились в храме Согласия538. «Если бы мать завещала тебе четвертую часть своего состояния, мог бы ты жаловаться? а если бы назначила наследником всего имущества, но израсходовала на легаты539 столько, что у тебя больше четвертой части и не осталось? поэтому пусть с тебя будет довольно, если ты, лишенный наследства матерью, получишь четвертую часть его от ее наследников, а я к ней еще прибавлю. (10) Жалобы на меня ты не подавал, уже прошло два года, и я владею всем по праву пользования, но чтобы ты стал сговорчивее с моими сонаследниками, и уважение ко мне не обошлось тебе дорого, я предлагаю с моей стороны столько же». Наградой мне была не только спокойная совесть, но и добрая слава. (11) Этот самый Куриан оставил мне легат, и поступок мой (может, я льщу себе) отметил почетным определением, как достойный древних времен.
(12) Я написал тебе об этом потому, что я привык говорить с тобой как с самим собой обо всем, что меня радует или огорчает, а затем я подумал, что жестоко лишать такого любящего друга удовольствия, которое я испытываю сам. (13) Я ведь не настолько мудр, чтобы считать безразличным, получат ли признание и одобрение мои поступки, которые, по-моему, мне к чести. Будь здоров.
2
Плиний Кальпурнию Флакку540 привет.
Я получил прекраснейших дроздов541, счесться за которые не могу ни тем, что у меня есть в Лаврентинуме из города, ни тем, что есть в море: погода бурная542. (2) Поэтому ты получишь только письмо, от которого нет никакого толка, откровенно неблагодарное, притом от человека, даже не взявшего в пример при обмене подарками ловкого Диомеда543. Ты по своей доброте окажешь мне милость, особенно за признание в том, что ее не стою. Будь здоров.
3
Плиний Титию Аристону544 привет.
Многие услуги твои были мне приятны и дороги, но больше всего одолжил ты меня своим решением не скрывать случившейся у тебя долгой и содержательной беседы о моих стихах. Она затянулась, потому что мнения оказались разные; были люди, которые не осуждали самих произведений, но по-дружески прямо упрекали меня за то, что я и писал такое и рецитировал545.
(2) Я еще увеличу мою вину, ответив таким образом: «Я пишу иногда, да, пишу вольные стихи, я слушаю комедии, я и смотрю мимы, и читаю лириков, и понимаю поэтов, писавших во вкусе Сотада546. А еще я шучу, забавляюсь; все эти виды невинного отдыха можно охватить в одной формуле: «я — человек»».