Отец Сергий [2] вчера уехал в Вакаяма, там больная есть. Я советовал ему совершить там богослужение, побудить к исповеди, обойти христиан, не торопясь побеседовать и тому подобное. Вероятно, завтра вернётся. А что слышно из Окаяма? А Вы когда приедете сюда?
г. Осака, Япония, 30 августа/11 сентября 1898 года
Ответ [3] епископа Николая на письмо иеромонаха Андроника от 30 августа/11 сентября 1898 года
…Удрать Вам из Японии не придется, а придется разве удрать из Осака в Тоокео [4], чтобы здесь поправиться нравственно. Физически поправиться вдруг нельзя. Только мысль о России бросьте, и да не смущает она Вас ни наяву, ни во сне. В России вместо Вас много деятелей; здесь заменить Вас некому. Не искуситесь от внушения лукавого бросить Вашу благую часть. Да хранит Вас Бог, и внушает Вам всё, что полезно для прославления Его имени в сей стране. Душевно преданный Вам епископ Николай.
Тоокео, сентября 3/15 1898 года
Ответ иеромонаха Андроника на письмо епископа Николая от 3/15 сентября 1898 года
Пожалуйста бросьте мысль, что я соблазнился мыслию удрать в Россию. Нет, эта мысль у меня возникла только по случаю болезни. Я по временам как дурачок слушаю и не понимаю и не хочется встряхнуть себя, чтобы вникнуть как следует; а внимательно слушая, от напряжения так устаю, что в глазах даже мурашки забегают. Вот и сейчас пишу, а стоит только закрыть глаза, и всё как кругом пошло. Затылок как будто перевешивает, так что усилие нужно, чтобы держать себя в равновесии. Я сообразил тогда, что очевидно мне все равно придется отсюда убираться, ибо дальше ещё больше буду уставать. Так не лучше ли заблаговременно убраться? И к делу я еще не пристал, и ничего пока еще не сделал, и силы пока еще есть кой-какие, и следовательно, еще не всё потеряно и в России. Вот как я мыслил. Но очевидно на это нет воли Божией пока, и поэтому остаётся так, как я Вам выше писал. И уныния у меня сильного не было после того, как я Вам написал то письмо; написавши, я сказал, будет так непременно, в конце концов, как и должно быть. А до этого действительно страшно мучился душевно. И в России особенных прелестей нет; а только здесь ничего еще не сделавши и не сроднившись с делом, все-таки приятнее хоть умереть да на родине с родными.
Занятий не прекращаю, ибо это значило бы начинать потом совершенно все с начала. А только и трудно же теперь мне это. В голове как будто ни кровинки нет. Господи, помоги: постоянно взываю.