За несколько дней до этой операции Лилиекени отправилась в обществе своих ровесниц в лес, набрала там смолы миндального дерева, которую затем обожгла, растерла в порошок и стала мешать с водой до тех пор, пока не получилась темно-синяя краска. Затем к делу приступила «художница», знакомая со всякого рода символическими рисунками. Остро отточенной косточкой птицы фрегат, разрезанной на кончике как гусиное перо, она нажимала на кожу лба девушки так сильно, что текла кровь. Смыв кровь, «художница» вдавливала в ранку краску. Вся операция продолжалась полтора часа. На лбу девушки отчетливо обозначился узор, называемый су’усу’уне кауле, — косой прямоугольник посередине лба с тройным зигзагом до самого виска, оканчивающийся с обеих сторон стилизованным рисунком безголовых фрегатов. Эта процедура стоила Лилиекени трех дней острой лихорадки. У ее жениха операция прошла более благополучно: он болел только один день. Вместо фрегатов ему сделали узор в виде раскрытых пастей двух хищных рыб, по-видимому, бонит.
В качестве оплаты «художники» получили но одной монете, то есть связке четырех снизок утолщенных раковинных дисков, равных по сумме приблизительно двум фунтам стерлингов.
Затем состоялась встреча, на которой демонстрировался весь выкуп за девушку. Происходила она в селении Рипу. Невеста прибыла сюда в окружении женщин и девушек из обоих селений. Когда мы с отцом и Анджеем пришли утром в Рипу, то увидели перед домом вождя высокий столб с перекладиной, на которой семья жениха развесила множество великолепных украшений: шнурков со снизками, набедренных повязок, запястий и наголенников, поясов, искусно изготовленных из разноцветных раковин, нагрудников из полированного перламутра и раковин тридакны, ручных и ножных браслетов, легких и массивных, для женщин и для мужчин, свитых из душистой травы, выпиленных из тридакны или других цветных раковин. Хотя в коллекциях верховного комиссара Хониары, а также пастора Фокса в Моли я видела немало чудесных украшений, все они показались бы мне ничтожными по сравнению с выставленным здесь великолепием. Полагаю, что некоторые из украшений, как, например, большие круглые перламутровые диски, тщательно отполированные и украшенные глубокой гравировкой в виде замысловатых орнаментов, выполненных черной краской, были очень древними и составляли семейное сокровище, относящееся, быть может, к тем временам, когда остров Улава еще не открыли испанцы.
Анджей обратил мое внимание на оригинальную повязку длиной более метра, предназначенную, вероятно, для украшения девичьих бедер. Она состояла из четырех снизок белых раковинных дисков, столь тесно уложенных, что они образовали эластичный, неломкий пояс, в который были вплетены три очень искусно выполненных орнамента из разноцветных ракушек, зубов летучих собак и небольших хищных рыб, отделанных снизу бисером и мелкими дисками из красных блестящих ракушек. Ширина пояса не превышала двух пальцев, длина вплетенных в него украшений составляла примерно десять и ширина — четыре сантиметра. Пояс завязывался на бедрах двумя сплетенными шнурками. Представь себе, какую сенсацию произвела бы в Варшаве женщина, надевшая на шею такое украшение к своему вечернему платью!
На демонстрацию выкупа собралось множество людей из окрестных селений, порой даже весьма отдаленных. Большинство мужчин предстало в своем традиционном одеянии: повязка на бедрах, раковинные диски на груди и массивные наплечники; в нос вставлены украшенные резьбой палочки. Молодые и более франтоватые мужчины носили на сгибах рук запястья, а на ногах — наголенники с искусно расшитыми узорами из разноцветных ракушек. Некоторые гости пришли даже с легкими деревянными танцевальными палицами с резьбой. Лишь немногие, преимущественно молодые люди, работающие на плантациях, носили брюки и рубашки. Видимо, они чувствовали себя не очень удобно в европейской одежде, так как вскоре сняли ее.
Молодые женщины и девушки блистали во всем великолепии чудесных украшений. Лилиекени была обвешана шнурками с нанизанными на них раковинами так, что они почти полностью прикрывали ее смуглое тело. Как девушки, так и молодые щеголи осыпали свои густые кудри размельченной в порошок известкой из раковин, отчего их волосы приобрели рыжий цвет, а зубы подчернили красителем из лава — речного камня, который обжигают, а затем растирают в порошок и хранят в маленьких бамбуковых коробочках.