Около двери нашей квартиры — коробка в целлофане. Я даже присел и прислушался — не тикает? Потом прислушался к подъезду: нет ли где шагов, дыхания, шуршания? Ведь я никого не встретил, когда поднимался по лестнице. Это посылка? Снимаю оболочку. Коробка с надписью «Nike Air Jordan». Раскрываю. В шуршащем мягком пакетике красно-белые кроссовки. Сороковой размер. В коробке еще лист, свернутый вчетверо. Раскрываю. Письмо. Напечатано. Мне.
«Адам!
Ты не должен был соглашаться. Я тебя люблю. Мне тяжело видеть тебя чаще. Я тебя люблю. Или ты это сделал из-за меня? Я тебя люблю. Это ты так ищешь меня? Я тебя люблю.
Пожалуйста, прими мой подарок… Я тебя люблю. Я знаю, у тебя 39-ый размер, но я купил чуть больше, должны подойти. Я тебя люблю. О деньгах не думай, это мои деньги, это не проблема. Я тебя люблю. Пожалуйста, носи их. Я тебя люблю.
Адам, я пьяный сейчас, и я пьяный уже год. Я тебя люблю. Я так хочу видеть тебя. Я тебя люблю. Мне плохо от этого капкана. Я тебя люблю. Прости… Я тебя люблю. Просто видеть… Я тебя люблю. А я не умею любить… Но я тебя люблю. Если бы ты… согласился встретиться. Я тебя люблю. Но вслепую. Я тебя люблю. Я бы пообещал, что только поцелуй и ничего больше, потому что УЖЕ НЕВЫНОСИМО».
Блин, почему у меня слёзы? Я же его ненавижу! Сижу по-турецки прямо в подъезде и обнимаю кроссовки. Что же ты за идиот, писатель?
Кроссовки как раз, можно с носком потолще. Обувь пахнет вкусно. Так пахнет любовь? Или это запах сумасшествия? Он написал, что деньги не проблема, что деньги его. Такие кроссовки стоят около четырех-пяти тысяч. Для меня это деньги. А для кого из пятерых это мелочь? Для Ника! У него отец богатей, моя мама работает у ПОКРОВСКИХ. Нянчит младшенького. Еще Эрик из обеспеченной семьи, у него всегда есть деньги, после школы собирается в Берлин учиться. Макс? Ничего не знаю о нём. Багрон? Обычная семья, отец тренер, мать в гостинице работает. Фара? У него, по-моему, только мама, вряд ли они богаты. Неужели это Ник?
***
И вот игра. Пришли за час. Тренировались. Играли три на три на одной половине поля. Я надел новые кроссовки. Странно, но никто этого не заметил, даже Багрон.
Пришли парни из сороковки. Блин. Все амбалы-гоблины! Победители прошлого сезона. Самый главный, тёмно-рыжий красавец, поздоровкался с Багроном и с Бетхером, они знакомы по секции. Этого парня все называли Пугач. Другие игроки тоже здоровые, самоуверенные, деловущие. Я дрейфил. Хорошо, что начинаю запасным, сижу на скамейке рядом с Кирюхой из десятого класса.
Свисток, выброс! И погнали. Сороковка всегда была фаворитом межшкольного чемпионата, на базе их школы физруком работает какой-то тренер баскетболист, а наш Сергей Иванович по профилю - легкоатлет. Но наши ребята цепляются, всю первую четверть без замен, разница в два очка. Наши проигрывают.
В перерыве Сергей Иванович велел Максу сесть в запасные, тот прихрамывал, да и уже два личных фола заработал. Мне велено выходить. Блин! Клоп среди монстров! Вторая четверть! Я в нападающих. Вместе с Эриком и Багроном атакуем. Саня незаменим в заслоне. Я проскальзываю меж телами из защитников. Очко! Все меняется быстро. Их атака задушена, у нас на защите – Фара! Мимо дредноута никто не пройдет, перехват, и мяч в меня. Йо-о-о! Он мне живот решил отбить? Несусь по круговой к их корзине, защитники не пускают, но… трехочковый! Йес! Багрон и Бетхер налетают на меня. Тискают! Багрон целу-у-ует?
Следующая наша атака закончилась фолом в мой адрес, меня тупо зажали с двух сторон. Так и ребра сломать можно! Я бросаю штрафной. Ерунда! Попадаю. И опять толкотня и суета. Что за спорт? Парни матерятся. Судья свистит. У Багрона уже третий фол! На третью четверть выставляют Кирюху.
Мы держимся, счёт постоянно пограничный, разницу сделать не удаётся. Вижу, Эрик весь мокрый. Без Багрона вся тяжесть игры на нем. Красив! Глаза сверкают зелёным огнем, обесцвеченные волосы потемнели от пота, кричит вместо Сани:
— Лютик, мне!
— Фара! В защиту!
— Хэй! Козлодои! Я здесь!
— Лютик! Ебни их!
— Ник! Назад! Йо-хо!
— Кир! Оставайся там! Лютик! Йо-хо! Обожаю тебя, засранца!
Сороковка играет классно, технично. Фолов у них мало, все меткачи, игроки быстрые и злые, тоже вовсю матерятся.
На последний период возвращается Багрон и Макс. Мы с Кирюхой садимся. Но ненадолго. В очередной атаке Пугач вырубает Эрика локтем в лицо. По зубам! Хлынула кровища. Меня выставляют вместо Бетхера, Пугача отправляют на скамейку. Мы доигрываем тяжело. У обеих команд скорости уже не те, задерживаем мяч в своей зоне, атаки вялые. Сигнал — три минуты до конца. Наша атака, я в 24-х секундах, нижний пас от Ника и его крик: «Давай, девочка!» Ни хрена во мне злости от этого его крика поприбавилось! Гад! Я веду нижним ходом, восьмеркой. Обхожу, обманываю, но наших нет рядом! Слышу — Багрон орёт: «Са-а-ам!» Двое из сороковки ставят заслон, прыгают вместе со мной, но я умею винтом, делаю обманный прыжок с ведением мяча и сразу вверх. Забил! Йес! 42:42. Сразу атака. Сороковка не хочет овертайма! Мяч у нашей корзины. Фара! Он волшебник. Даже не бил! Просто как-то перехватывает мяч и в меня через все поле, блин, мои кишки! Они всмятку! Но я под вражеской корзиной. Один! Я даже успеваю малость повыпендриваться: лечу вверх в повороте, мяч в корзину, и поперечный шпагат в прыжке, а что?.. Красиво получилось… Неспортивно, конечно, но рядом ни-ко-го! И свисток. 44:42. Аа-а-а-а-а! Мы в куче. Я на Фару. Тот уракает, хохочет. Багрон тоже на Фару, Бетхер с рассеченной губой танцует какое-то пошлейшее диско. Ник… он наконец-то улыбается. Надо же! По-моему, я никогда не видел, как он улыбается…
Мы идём переодеваться! Парни из сороковки в бешенстве. На кого им зарыпаться? Не на боксеров же?
Я нагибаюсь, чтобы развязать кроссовок. И вдруг чья-то рука сжимает ягодицу.
— Хорошую девку приобрели! Чья?
Я резко разгибаюсь. Это про меня? Что? Вскипаю. Чернявый парень из сороковки слюни распустил. Смотрит нагло на меня, надвигается:
— Что, девочка? Ничья? А я слышал, что у вас новый игрок танцует стриптиз по клубешникам, и не верил. А сейчас ве-е-е-ерю! — чернявый щипает меня в пах, и я дынц кулаком в глаз. Бли-и-ин! Моя рука! Парня отбрасывает, но это только начало! Слышу, Ник орёт:
— Ах, вы па-а-адлы!
Он наскакивает на моего обидчика. Драка! Руки, ноги, зубы! Присоединяются другие, подключается Кирюха, Макс, Эрик, клубок! Макс бьет хуком слева, справа, блин, у его соперника кровь из носа, из губы! Меня выхватывают за шкирку и отталкивают к окну! Это встал Фара!
— Фара! Ты только не убей никого! — кричу я.
Бамс! И как в мультике от дубины богатыря, рассыпается весь вражеский стан. Но хеппи энд все-таки пришёл в лице наших физруков и Багрона!
Когда дверь распахнулась, все застыли, тяжело дыша и сопя, Сергей Иванович заорал:
— Кто-о-о-о начал?
— Они обзывались! — это мой жалкий писк. И добавил: — На меня!
Под пристальным взглядом физруков обе команды переоделись за пять минут! Выходя из нашей школы, Пугач с разбитым носом развернулся в нашу сторону и, показав мне фак, выразительно сказал:
— Жди меня, симпатяжка! Выебу!
Блин! О, спорт! Ты мир! Мне сейчас еще не хватает фанатов из сороковой школы. Мои парни (как мило звучит!) заорали что-то в ответ. Ник хлопнул меня по плечу:
— Так! Не ссы! Сегодня я провожу крошку Лютика. Завтра обмозгуем, как предотвратить обещанную еблю. Пошли…
И мы пошли, остальные сконцентрировавшись в кучку, провожали нас встревоженным взглядом. Ник за всю дорогу не сказал ни одного слова! Шёл очень быстро, руки в карманы. Я вприпрыжку за ним. Столкнулся носом с его спиной, когда он вздумал закурить. Далее шёл, выдыхая дым. У самого подъезда остановился, выдохнул мне в лицо дым, пристально посмотрел на меня и спросил: