Белка помчалась за ним вдогонку и крикнула:
— Хорошо!
Дорогой лягушонок! Большое вам спасибо за уроки кваканья.
Я полностью овладел этим искусством. Все говорят, что меня от Вас просто не отличить.
Может, Вы как-нибудь зайдете и сами меня послушаете? Тогда мы вместе сможем что-нибудь проквакать. Я постараюсь, чтобы в этот день у меня был день рождения и непременно праздничный торт. Тогда мы вместе отпразднуем. Дело в том, что все мои соседи от меня переехали.
А может быть, нам стоит вместе отправиться в путешествие? На Луну или еще куда-нибудь. Поквакаем вместе на Луне. Как Вам это предложение?
Кстати, а у Вас тоже болят челюсти? Когда я стрекотал, у меня такого не было. А квакать очень нелегко.
Что мне до сих пор не очень понятно: как квакать тихонько? И как сделать так, чтобы звуки угасали постепенно, чтобы у всех на глазах выступали слезы и они бы начинали думать о чем-то прекрасном, например, о лете?
Ох, до чего же все странно и непонятно. (Это предложение я пишу, одновременно квакая! Вы так тоже умеете? Я также научился одновременно спать и квакать, есть и квакать и прыгать и квакать).
Ваш благодарный ученик.
Сверчок
Звери! У кого из вас сегодня день рождения?
Если ни у кого, то кто хотел бы отпраздновать его заранее?
Если таких тоже нет, то кто из вас хочет отпраздновать что-нибудь другое и позвать меня на торт с пирогом?
Если все равно никто, то кто хочет просто так испечь торт (с медом, взбитыми сливками, сладким желе и сахарной глазурью) и спросить меня, не зайду ли я в гости, чтобы его съесть?
Если опять никто, то что же мне делать?
Вы знаете, что такое пропадать? Вот это сейчас со мной случится.
Помогите мне.
Медведь
В тот вечер у всех был день рождения, некоторые праздновали его заранее, или праздновали что-нибудь другое, или просто пекли торт. Медведь носился от дома к дому, пока окончательно не выбился из сил. Тогда он улегся под ивой и тихонько заснул в лучах заходящего солнца.
На краю леса в домике под розовым кустом жила тля.
Она стеснялась. Она сама не знала, чего именно, но стыдно ей было всегда, сколько она себя помнила.
По утрам, когда тля просыпалась, она сразу краснела, как только вспоминала, что именно она лежит сейчас в кровати. А когда она вылезала из постели, то сразу говорила: «Извините».
Ей было стыдно за все: за каждый шаг, который она делала, за каждую мысль у себя в голове, за каждое желание, которое она желала хотя бы одну минуту. Окна и двери в своем доме тля тщательно заколотила фанерками. Потому что если кто-нибудь, проходя мимо, заглянул бы к ней и увидел ее, то что бы он о ней подумал? Ничего хорошего!
Однажды утром она сидела за своими заколоченными окнами и тут услышала, что кто-то идет мимо. Это была белка.
«Здесь живет тля, — вспомнила белка, — точно-точно». Она попробовала заглянуть внутрь. Но ничего не увидела.
«Надо обязательно зайти к ней в гости, — подумала белка. — Но не сейчас. А то она еще испугается».
— Тля! — крикнула она. — Это я. Белка. Можно завтра зайти к тебе в гости?
Она подождала немного, но ответа не было.
— Завтра утром! — громко добавила белка и пошла дальше.
Тля сидела в темноте и дрожала. В гости. К ней! Так сильно она еще никогда не смущалась. «Извини меня!» — крикнула она, когда белка уже наверняка не смогла бы ее услышать.
В тот день тля написала письмо:
Уважаемая белка!
Не надо приходить. Пожалуйста, пожалуйста…
Тля
Она просунула письмо через дырку в стене и расстроенно подумала: «Она наверняка решит, что это просто позорное письмо. И ведь так оно и есть!»
Через некоторое время она получила ответ:
Дорогая тля!
Хорошо. Я не приду. Но я хотела бы что-нибудь тебе подарить. У тебя же бывает день рождения. Чего бы тебе хотелось?
Белка
Тля забралась под стул в самом темном углу своей комнаты. С растрепанными волосами и почти лиловая от смущения, она перечитывала письмо снова и снова.
«Может быть, она не считает меня слишком странной», — рассуждала она. «Но ведь она меня никогда еще не видела!» — тут же пришло ей в голову. «Надо что-то попросить, — решила она. — Так надо. Иначе она обязательно придет и станет кричать у меня под дверью: „Стыдись! Стыдись!“ До тех пор, пока я не сгрызу сама себя от стыда».