И вот теперь в световом облачке четырех пляшущих свечек, три из которых совсем плохи, я и пишу.
Не хочется останавливаться.
Я шахматная фигурка, которую оторвали от прежней клетки, но еще не поставили на новое место. Правда, судя по признакам, это состояние не должно затянуться.
Сегодня, когда я покупал свечи, на меня из соседнего отдела с хрусталем глядела девушка-продавец. Резные хрустальные вазочки, фужеры, фарфоровые чашки на блюдечках, цветное стекло – все искрило. Быть может, она занималась этим от скуки и между прочим. Я же сделал вид, что у меня все хорошо, что мне здесь неинтересно, и что у меня будто есть еще другие дела; взял свечи, завернутые в бумагу, и ушел, стараясь меньше об этом думать. А как-то я случайно встретил ее. – Идеально белые волосы так же идеально были расчесаны назад, спускаясь к шее. Не было очков. Совершенно новый, другой облик! Я подумал невольно, как она похожа на Белую неприступную Королеву. Я был поражен. Мелькнуло воспоминание о прежних чертах, которые я мог разглядеть тогда, в прошлом лишь на расстоянии. Замерев, смотрел и не знал: хочется ли мне, чтобы она узнала меня…
А ведь необходимо еще сказать о том, что меня сегодня удивило и обрадовало! Обычный чайный пакетик с ярлычком на нитке! Видите ли: стоит вынуть его из чашки на фоне свечного пламени и всмотреться в пар, как тут и окажется, что пар вьется разноцветный, яркий, красивый! Уверен, что многие этого не знают и не видели никогда… Только не должно быть больше никакого другого света, кроме свечей!
Ночью <…>ра одолевали кошмары, сути и деталей большинства из которых он не мог вспомнить после пробуждения, хотя и был ими напуган. Исключением стали два сновидения. В первом – главной темой был большой ярко-желтый рассыпавшийся букет тюльпанов на фоне исключительно сумрачных тонов обстановки. Во втором случае <…>ру представлялся прекрасный вечерний ландшафт, красивые места, растительность, тихое озеро, в котором он имел возможность с удовольствием плавать. Однако чувство счастья омрачилось тем, что <…>р натолкнулся в воде на труп человека, который сам способствовал собственной смерти через неустановленные, однако неопровержимые действия.
Проснувшись, <…>р понял, что кроме него в квартире никого нет. Обнаружив, что в водопроводе нет воды, он вернулся в комнату. Заправив без желания постель, встал у окна и задумался. За стеклами было светло. Недавно прошел дождь. На небе – множество туч и облаков и, несмотря на них, ослепительное солнце. И еще: радостные и сомкнувшиеся изгибы дорог были там, асфальт которых казался идеальным – ровным и черным; этажи соседних домов, окна, люди внизу, трава. На всем угадывалась влага и свежий воздух и скорое вечернее предзакатное солнце. И от того, что все это было за стеклом, беззвучное <…>ру показалось, что его комната сумрачна и неопрятна. Внезапно он испугался возникшей идеи о том, что скоро должен умереть. Подойдя к зеркалу, он долго и внимательно рассматривал свое лицо. И предыдущая догадка представилась в его мыслях как неизбежность. <…>р почувствовал упадок сил и тишину, которая подействовала еще более угнетающе. Вспомнив свою знакомую, <…>р сильно расстроился от мысли, что у него не будет любви (как сильного внутреннего переживания). И еще через какое-то время он так же внезапно ощутил огромное желание жить. И вместе с тем в голову ему пришла неоформленная предмысль, суть которой, однако, была благоприятна. Ему непреодолимо захотелось поднять кверху руки, чтобы лучше ощутить прилив душевных сил, а еще через миг он понял, что все же спасется и от этого совершенно разревелся.
– декабрь 2011.