Прячась за кустами, мамаша Еса сквозь густую листву наблюдала, что делают солдаты. Но по временам на нее словно находило затмение, она ничего не видела и не понимала. Точно так же было тогда, когда умер муж.
Она видела, как солдаты ходили от машины к дому и от дома к машине.
«Неужели они уже и в дом вошли?» — подумала мамаша Еса. Вскоре она услышала, как начали бить в дверь, потом дверь с треском распахнулась. Из хижины донесся грохот переворачиваемой мебели.
Мамашу Есу охватило отчаяние. Она вспомнила о своих сбережениях, спрятанных в ножке скамейки, и о других дорогих ей вещах. Господи, не допусти, чтобы они нашли их. Хоть это не ахти какое богатство, но ей оно дорого. Кусок материи, припасенный на похороны, три позолоченные брошки — подарок мужа к свадьбе, двадцать пять рупий денег и свидетельство о браке папаши и мамаши Есы.
Она хотела бежать в хижину, чтобы спасти свои сокровища, но ноги словно пристыли к месту. Ничего не понимая, невидящим взглядом смотрела она на свою хижину. Вдруг до ее слуха донеслось потрескивание хвороста. Это подожгли ее хижину. «Горит! Горит!» — одними губами шептала она.
«О господи, за что? За какие грехи? — спрашивала она в отчаянии. — Невиновна я, господи, — повторяла она. — Я всегда помогала людям в беде. Я невиновна. Ведь вот только вчера вечером я опять помогла людям, потерявшим дорогу. Они тоже были с ружьями. Вначале я испугалась, а потом пожалела их. Они показались мне хорошими людьми. Пятеро ночевали в моем доме, а других я проводила к соседям. Накормила их чем бог послал. Среди них самым хорошим был их начальник, которого все звали бапак[11]. А сегодня утром они, когда уходили, дали мне десять рупий, вот эти деньги, они и сейчас у меня в кармане. В чем же моя вина?
Так старалась мамаша Еса убедить бога и себя в своей невиновности. А огонь тем временем, как бы смеясь над ней, весело плясал по стенам хижины.
Языки пламени охватили столбы, побежали по ним вверх, с треском взобрались на крышу; еще минута — и объятая пламенем хижина рухнет. Полные ужаса глаза не отрываясь смотрели на огонь, пожирающий то, что было ее домом.
Мамаша Еса уже ничего не чувствовала. Если бы ее спросили сейчас, о чем она думает, жива ли она вообще, она не смогла бы ответить.
И вдруг раздался взрыв. Взрыв этот как бы разбудил мамашу Есу. Еще не сознавая, что она собирается делать, мамаша Еса поднялась, в страхе оглянулась по сторонам. Но только успела она выпрямиться, как что-то с силой толкнуло ее в грудь. Она покачнулась и замертво упала на землю. Но прежде чем умереть, она еще раз спросила, как бы удивляясь:
— За что, господи?
Женщина упала, а вместе с ней на землю обрушилась и ее хижина, в которой она прожила всю свою жизнь. Теперь некому было даже оплакивать ее тело.
Сейчас люди не признают бога. Но мамаша Еса до самой смерти просила у него защиты.
Солдатка
Красивой ее нельзя было назвать. Но когда она улыбалась своими пунцовыми губами, лицо ее становилось необычайно привлекательным. А больше она ничем не выделялась, это была обыкновенная смуглая деревенская девушка.
Когда девочка появилась на свет, ее назвали Сити. Так ее и теперь зовут, хотя деревенский знахарь не раз советовал матери переменить имя дочке, чтобы, как он говорил, никакие болезни не могли найти ее.
Но родители не послушали знахаря. «А зачем это? Зачем брать другое имя? Может быть, и с этим именем она найдет свое счастье и будет уважаемым человеком?» — ворчала мать, когда, получив небольшую мзду, знахарь покинул дом.
Но вот Сити исполнилось восемь лет, и отец решил отвезти ее учиться в город, в народную женскую школу. Конечно, они были не так богаты, как, например, их сосед Хаджи Шамсудин, дом которого стоит рядом с мечетью. Но отцу Сити случалось работать вместе с господином ведана[12], и хотя он был простой крестьянин, он понимал, что сейчас уже не старое время и что девочке надо учиться.
Отец очень рассердился, когда мать сказала, что Сити нечего делать в школе, пусть лучше ходит по утрам на базар и продает овощи. Родители долго спорили. Наконец, то ли потому, что отец все-таки уговорил мать, а может, это просто судьба улыбнулась девочке, но в один прекрасный день Сити увезли в город, и она поступила в народную женскую школу.