— Чего-нибудь нашкодил? — Катька вертела в руке шоколадку, глядя на меня с легким ироничным прищуром. Я ж говорю: умная, понимает меня, как никто!
— Ф-р-р-пх! — фыркнул я возмущенно-обиженно и даже развел руками. — Уже нельзя просто так угостить родную жену сладостями!
— Можно, — кивнула Катька. — Только у тебя просто так ничего не бывает! Кстати, одна бутылка пива — моя! — Катька ловко выхватила одну из прижатых мною локтем к груди бутылок.
— Ну, вот... — вздохнул я. — Ты ж недавно говорила, что пиво тебе надоело!
— Это тогда надоело, — укоризненно, как на сказавшего крамолу, посмотрела на меня Катька.
— Ладно, пошли тогда на кухню пьянствовать!
— Пойти-то мы пойдем, только ты мне зубы не заговаривай! — снова прищурилась Катька. — Говори, зачем шоколадка?
— Чтобы есть, — предельно точно ответил я. Но точность эта Катьку не удовлетворила.
— С Геной своей поругался, и она тебе премию срезала?
— Да ни с кем я не ругался! Просто взял и купил тебе шоколадку! Не хочешь — давай сюда, я сам съем!
— Что ж, — Катька гордо пожала плечами. — Пусть будет просто. Лишь бы это не привело в будущем к сложностям.
— Ну, Катька, ты и зануда! — восхищенно сказал я.
За пивом, как бы между прочим, я не утерпел и похвастался перед Катюхой:
— А у меня теперь электронная почта есть! И личный адрес. Можешь мне письма писать!
— На кухонной плите? А отправлять с помощью холодильника? — сострила Катька даже не улыбнувшись. Учитывая то, что моя жена уже полгода не может найти подходящую работу и временно является, так сказать, «домохозяйкой», мой вопрос прозвучал несколько бестактно, на что я и получил достойный ответ.
— Ну-у... Я вообще, в принципе... — промямлил я.
— Если в принципе, то лучше ты мне посылай, только не письма, а почтовые переводы. Это твоя электронная почта может?
— Боюсь, что нет, — признался я.
— Ну, тогда мне твоя почта не интересна. — И Катька допила остатки своего пива.
— Ты не права, — попытался поспорить я. — Ведь теперь я могу поддерживать связь практически со всем миром! Причем, очень быструю! Вот сколько, например, идет обычное письмо в Америку? Неделю, две? А здесь — минуты!
— Ну, и кому ты собрался писать в Америку? Папе Римскому?
— По-моему, Папа живет в Ватикане... — осторожно заметил я.
— Да хоть в Африке! Зачем он тебе?
— Кто? — Я немного занервничал. Этот дурацкий диалог что-то мне смутно напомнил. «Дежа вю» какое-то...
— Как кто? Папа Римский!
— Незачем... — растерянно пожал я плечами. И вспомнил! Такой же диалог, почти дословно, состоялся сегодня между мною и Саней Ванеевым! Ни фига себе, как порой совпадают мысли у совершенно незнакомых людей!
Снова совпадение! Я невольно вспомнил всю сегодняшнюю дурацкую историю с перепиской...
— Ты чего? — тыркнула меня в бок Катька.
— Что «чего»? — вздрогнул я, «возвращаясь» на кухню.
— Ты остолбенел аж, — тревожно заглянула мне в глаза Катюха. — Нет, что-то определенно с тобой сегодня случилось! Ты не влюбился часом?
— Влюбился. — Я постарался, чтобы мой голос не дрогнул. — В тебя! — И я потянулся к жене, чтобы скрепить признание поцелуем. Но Катька вывернулась и погрозила мне пальчиком.
— Смотри мне! — сказала она, как бы игриво, но в то же время с угрожающими нотками в голосе. — Придушу!
— Кого?! — возмущенно привстал я со стула.
— Обоих! Но тебя — в первую очередь.
«Ха! Попробуй-ка придушить виртуальную соперницу!» — с долей злорадства подумал я, но тут же, устыдившись собственных мыслей, сказал вслух:
— На, души сразу! Тогда уже не надо будет выдумывать всякую ерунду! — И я подставил жене шею. Она сомкнула на ней ладони, а потом притянула мою голову и нежно поцеловала в губы.
— Я не шучу... Так и знай! — прошептала Катюха, расстегивая мне рубаху.
А ночью мне снилась разная чушь. По незнакомой улице, под дождем, шла моя Катюха с каким-то парнем. В одной руке этот мерзавец держал раскрытый зонт, а другой нежно придерживал мою супругу за талию. Я шел метрах в десяти сзади и видел их только со спины, но в том, что это именно Катька, я ничуть не сомневался. А вот ее спутника мне очень хотелось разглядеть «с лица», но догнать парочку я никак не мог. Все попытки побежать, или хотя бы просто ускорить шаг, заканчивались для меня какой-то ужасной тягомотиной — ноги становились ватными, дождь словно сгущался в желе, не допуская никаких резких движений с моей стороны.