Миссис Брейн спрятала улыбку.
— Но, пожалуйста, запомни одно! — сказала она строго, беря поднос. — Если Энди Макбет опять притащит сюда эту старую лохань, вам всем не поздоровится.
Питер отвернулся к окну, сдерживая смех.
— Он ведь только хотел развлечь меня, мама. Он только устроил показательный морской бой между игрушечными кораблями.
— Может быть, может быть, — ответила миссис Брейн. — Но мне от этого не легче. И зачем Морису Джонсу понадобилось притаскивать фен из их парикмахерской? И разбрызгивать воду по всей комнате? Вон как обои испорчены!
— Мама, это он для правдоподобия. Ураган на море.
— Ураган на море, скажите пожалуйста! А почему это ваше море текло? Потолок в столовой весь в мокрых разводах. Уж не знаю, когда они высохнут, и… Это ещё что?
Снизу донёсся стук. Стучали во входную дверь. Сначала раздались мерные глухие удары, словно в филёнку били коленом. Потом послышался жестяной грохот, как будто рассыпались консервные банки, сердитый вопль: «Осторожней ты, олух!» — и тихие невнятные возражения. Затем они различили дробное позвякивание, точно в жестяную банку ссыпали мелкие камешки, и тяжёлое пыхтенье.
Миссис Брейн поджала губы и досадливо кивнула.
— Это они! — объявила она. — Твой Энди Макбет и твой Морис Джонс. Прямо в воздухе чувствуется. Сразу как-то душно стало… Да хватит вам!.. — добавила она, когда стук в дверь возобновился. — Входите же! Дверь не заперта! — крикнула она, выйдя на лестничную площадку.
— Не могу-у-у! — донёсся снизу приглушённый голос, — Морис, ну что ты стоишь столбом?
Внезапно входная дверь скрипнула и распахнулась под новый стук и треск.
— Осторожнее! — воскликнула миссис Брейн. — Смотрите под но… Батюшки, это ещё что такое?
Питер, которому в дверную щель было видно лицо матери, не мог понять, почему вдруг она вытаращила глаза и открыла рот.
Но тут на площадке появилась невообразимая фигура, которая, пошатываясь, прошествовала мимо миссис Брейн, и глаза Питера тоже вылезли на лоб.
То, что, грохоча и позванивая, вошло в его спальню, трудно было назвать человеком. Нет, это была куча хлама без малого в два метра высотой, скреплённая невидимыми верёвками. Питер чуть было не решил, что перед ним робот, которого соорудил сумасшедший учёный из материалов, добытых на свалке. Голову фигуре заменяла большая облупившаяся жестянка из-под леденцов. Голова эта опиралась на жестяную же квадратную коробку, из-за которой выглядывал единственный растерянный глаз в роговой оправе. Тело фигуры состояло из множества больших, насквозь пропылённых картонных коробок. Из верхней коробки то и дело выпадали маленькие карточки с чёрными печатными буквами. Очевидно, по замыслу профессора, его робот таким способом должен был разговаривать — печатать нужные слова на этих карточках. Однако механизм как будто разладился, потому что все слова были какие-то бессмысленные. Питер свесился с кровати и прочёл: «ПО НА КА СЕ».
Чудовищный робот, пошатываясь, направился к нему, а вслед за ним в комнату проскользнул Морис Джонс. Вид у него был не очень счастливый.
Миссис Брейн осталась в дверях, мрачно покачивая головой.
— Что это ещё вы сюда притащили? — с недоумением спросила она.
— Я говорил ему, миссис Брейн, да разве он послушает! — пожаловался Морис, стараясь держаться от кучи как можно дальше.
— Ох! — простонала куча. — Чем болтать зря, ты бы лучше снял эти жестянки, пока они снова не свалились!
Морис Джонс с брезгливым видом исполнил распоряжение робота, и Питер увидел румяные щёки, роговые очки и рыжие вихры Энди Макбета.
— Спасибо! — с трудом выговорил Энди, улыбнулся Питеру сияющей улыбкой и свалил картонки на ковёр. Над ними поднялся столб пыли. — Это всё законная добыча, миссис Брейн, — объяснил он затем. — Я подумал, что Питеру будет интересно.
— Добыча?! — вскричала миссис Брейн.
— Ну, не совсем, — с сожалением признался Энди. — Устаревшие учебные пособия, говоря точнее. Старик Добсон дал их мне за то, что я помог ему разобрать шкафы перед каникулами. Весенняя уборка! — Он порылся в картонках. — Вот поглядите! «История какао»!
Энди поднял грязную дощечку, к которой были приклеены не менее грязные пробирки. Под каждой был наклеен ярлычок с надписью, и Питер сообразил, что когда-то в них содержались бобы и порошок какао на разных стадиях его изготовления. Но теперь в пробирках, казалось, не было ничего, кроме комочков той же серой пыли, которая тучами поднималась над картонками, едва Энди касался какой-нибудь из них.
— Аэроплан!.. — объявил он, распрямляясь и подбрасывая к потолку облезлую модель самолёта. — Усталость металла, — добавил он в пояснение, когда единственное уцелевшее крыло обломилось и модель, круто спикировав на постель Питера, ударилась носом в то самое место, с которого только что спрыгнул предусмотрительный Уильямсон.