Я почувствовал неожиданную гордость за Элен: она была не из тех, кем можно управлять.
— И как к этому отнесся племянник Вербены?
Камилла нахмурилась.
— Он спился, а потом погиб. А ведь тогда многие считали, что его ждет прекрасное будущее. Он был богат и служил в министерстве иностранных дел, отец был послом в Италии, а если еще учесть влияние, которым пользовалась Вербена, он мог достичь любых высот.
— Но он предпочел погружаться в спиртное.
— В то время никто об этом не знал. Так что Элен не следовало убегать из дому.
— Возможно, она подозревала, какое будущее его ждет. Тогда она проявила больше здравого смысла, чем отец.
Камилла упрямо покачала головой, а потом с чисто женской логикой добавила:
— Кроме того, он мог и не спиться, выйди она за него. Короче, родители ей этот скандал так никогда и не простили, а потом, когда потянулась череда приятелей — мужчин самого разного толка, ее отправили в Нью-Йорк, где подобные вещи не так заметны.
Талисман-сити неожиданно высунул голову и продемонстрировал нетерпимость и высокие моральные принципы. Я не видел причин защищать Элен, которая помешалась на сексе. С другой стороны, высоконравственные рассуждения Камиллы не слишком соответствовали ее собственному поведению. Ясно было, что она ненавидит Элен и готова использовать любую возможность, чтобы ударить побольнее. А Элен всегда предоставляла массу поводов для этого своим врагам.
— Скажите, — поинтересовался я, — почему вы думаете, что Руфус убил вашего отца?
Она удивленно уставилась на меня.
— Почему Руфус… Но это же очевидно! Из-за той сделки, в которой оказался замешан и Джонсон. По крайней мере, так сказал Уинтерс. Руфус должен был прикрыть остальных, взять на себя основную вину.
— Но когда все попало в газеты, стало видно, что Руфус не взял вину на себя.
— Тогда зачем ему понадобилось говорить, что он во всем признается?
— Потому что кто-то мог написать это признание после того, как убил его.
У нее округлились глаза.
— Неужели вы думаете, что Руфуса убили?
— Вполне возможно.
— Но кому понадобилось его убивать?
— Тому же, кто убил вашего отца.
— Но это сделал Руфус.
— Был момент, когда вы не были в этом уверены.
Даже в темноте я смог заметить, как она покраснела.
— Это нечестно…
— А почему вы думали, что сенатора убил ваш муж? — продолжал я, сознавая свое преимущество.
— Я уже говорила, я была взволнована, на грани истерики…
— Так почему вы думали, что он это сделал?
— Потому что… по той же причине, по которой это мог сделать любой другой; из-за того, что сорвался контракт, из-за того, что Ли ему не помог…
— Но ведь вы знали, что контракт уже заключен благодаря помощи другого человека.
— Вам сказала Вербена, да? — вырвалось прежде, чем она сообразила, что этого не следовало говорить. Камилла закусила губу.
Картина медленно складывалась у меня в голове. Наконец-то на месте были все фигуры заднего плана; теперь, чтобы восстановить все события, связанные с убийством, следовало поместить в центр головоломки главную фигуру.
Меня охватило такое возбуждение, что задрожали руки. Я старался справиться со своим голосом, хотя он готов был дать петуха.
— Да, Вербена говорила, что помогла Помрою получить правительственный контракт, причем еще до того, как он приехал в Вашингтон, чтобы встретиться с Ли…
— Это очень неразумно с ее стороны. Такая конфиденциальная информация могла повлиять на весь наш бизнес. Именно поэтому Роджер продолжал молчать, даже когда его арестовали.
— Если вы знали, что у мужа не было серьезной ссоры с сенатором, что он не был на грани краха, зачем вы сказали мне в ту ночь, что он — убийца?
Она вновь овладела собой.
— Потому что про контракт я узнала только на следующий день. Он рассказал мне, когда стало очевидным, что с минуты на минуту его могут арестовать. Роджер знал, что я люблю отца больше всего на свете. Знал, что я совершенно потеряла голову, когда его убили. Думаю, он знал, хотя никогда не упоминал об этом, что я подозревала его в убийстве. Ведь он мог посчитаться с Ли и заодно завладеть моим наследством… Вот поэтому он нарушил свое старое правило не говорить о делах и рассказал обо всем: как он обратился к Вербене, как она помогла ему, несмотря на позицию сенатора. Тогда я и поняла, насколько абсурдным было его обвинять…