– Что невесел, Мамоня? – спросил Арутюнян.
– Тебя вот вижу. Изжога пошла.
– А «быка» своего уже не видишь. На днях в двух разных питерских ломбардах мужиков на перо посадили. Вчера вдруг в тебя пошмаляли. Думаешь, совпадение?
Мамонин молча сверлил глазами.
– Угодил ты в тот ещё переплёт, Мамоня, – наседал Арутюнян. – Печаль твоя о том, что непонятно, как из него выбраться.
Он взял со стола эту самую пепельницу, взвесил её, как бы невзначай поинтересовался:
– Думаешь, Хан спасёт?
В тот момент Радченко впервые услышал это имя. Арутюнян вонзил буравящий взгляд в Мамоню. Его внутреннему детектору лжи очень важна была реакция бандюка. Тот всего на миг отвёл глаза, но потом снова зло посмотрел на Арутюняна.
– Будем за ментовские сказки базар держать? Или делай мне свои предъявы, или...
Арутюнян склонился к Мамонину.
– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.
Он уже не сомневался, что Хан существует. И меньше чем через неделю погиб...
Радченко шагнул, заглянул ещё дальше в закуток. Между столом и стеллажами стоял могучий сейф. Вот там, в углу Радченко и увидел третье тело.
Поникшая голова прислонена к стенке сейфа, ноги широко раскинуты, в кровавую лужу между ними опущена сломанная рука, всё ещё сжимает пистолет. Лицо от виска до подбородка рассекает глубокий порез, на месте одного глаза – кровавое месиво, из которого торчит металлическая пластина в виде четырёхконечной звезды.
– Мамоню кто-то пометил, – майор невольно выступил Капитаном Очевидность.
– Я в кино такое видел, – сообщил Крисман. – У этих... как их...
– Ниндзя, – подсказал Кругляков.
Коллеги уставились на него, молчаливо требуя разъяснений.
Кругляков хмыкнул, выхватил из кармана пиджака сигарету. Прикурил и с шумом выпустил могучий конус дыма, который не втиснулся в чуть приоткрытое оконце и заклубился вдоль стены.
– Значит, так. Предварительно. Он был один. Вооружён исключительно холодным оружием. Прекрасно владеет приёмами рукопашного боя. Я бы сказал, что из спецназовцев. Только таких спецназовцев не бывает.
– А какие бывают? – поинтересовался Радченко.
– Не такие! – отрезал Кругляков, не обращая внимания на иронию майора. – Мне приходилось сталкиваться с последствиями работы профессиональных бойцов. Но не против трёх здоровенных бугаёв, двое из которых были вооружены пистолетами.
Крисман недоверчиво повёл плечами:
– Один с холодным против троих головорезов с огнестрельным?
Радченко прищурился прикидывая.
– В этой тесноте нож может быть даже эффективнее ствола, – он кивнул Круглякову. – Своё оружие он забрал? Только вот эту штуку в глазу оставил, да?
Кругляков кивнул.
– В него попали хотя бы раз?
– Одной пули к пятой гильзе пока не нашли. Но и следов посторонней крови не заметили. Только всё произошло наверняка очень быстро. Мог просто не успеть наследить.
– Деньги на месте? Ценные вещи тут были?
– В кассе лежит пара тысяч. В сейфе тоже негусто – полторы тысячи рублей и сорок долларов. Ключ нашли на связке у Мамони.
Радченко подошёл к шкафу напротив входной двери, посмотрел на пулевые отверстия в стенах по обе стороны от него. Развернулся, окинул внимательным взглядом помещение.
– Как он попал сюда?
Кругляков пожал плечами:
– Видимо, вошёл в дверь. В окно лезть неудобно, тесное. Его бы пристрелили.
– Они были знакомы и сами впустили убийцу? – Попытался угадать Крисман. – Такая версия?
– В приёмной сидели нежелательные свидетели, – отмахнулся Радченко. – Нельзя перед ними светиться. Это раз. Второе...
Он обозначил рукой полукруг.
– Дыры в стенах и расположение тел говорят о том, что он действовал отсюда. Верно?
– Явно, – согласился Кругляков.
– Сначала метнул нож в этого за столом, – продолжал майор. – Тот даже вскочить не успел... Потом Мамоня... Но он среагировал, пальнул. На звук стрельбы ворвался тот, из приёмной. И получил своё... Какой пули не хватает?
– Мелкашки к «Вальтеру». У убитого в приёмной.
– Следовательно, попал в убийцу, – рассудил Радченко. – А пуля... ушла вместе с ним! Он был в бронежилете. Ниндзя носят такие?
– Наши что угодно на себя напялят, – ответил Кругляков.
Радченко не давал покоя шкаф. Почему стоит именно здесь, прямо напротив входа? Он распахнул дверцы. Зачем так много одежды висит? И почему у шкафа нет задней стенки, видна стена?