— Они не хотят признавать, что боятся? — поинтересовался Тайко.
— Они не хотят признавать, что боятся людей из плоти и крови, — ответил Онг и кивнул в сторону дверного полога. — Местные легенды гласят о том, что могущественный дух обитает в водах оазиса, и туйганцы сделают всё для того, чтобы он остался непотревоженным. У них есть несколько странных табу по этому поводу, но также это означает, что, — он широко развел руки в стороны и громко воскликнул, — это самый безопасный оазис в Бесконечных Пустошах!
Все, кто был в зале, дружными криками выразили согласие. Тайко посмотрел в сторону выхода:
— В оазисе правда что-то обитает?
— Нет, — с тяжёлым вздохом сказал Ли.
— А может…
— Нет! Никаких расследований, никаких вылазок! — Ли потряс головой в знак протеста и уточнил в ответ на невысказанный вопрос Онга. — Тайко превосходно умеет находить неприятности!
Бард уставился на друга.
— А у Ли удивительная способность игнорировать всё сколь-нибудь интересное! — недовольно пояснил он Онгу.
Трактирщик снова обхватил их ручищами и подтащил поближе:
— Любопытные или не очень, верования туйганцев не стоит ставить под сомнения. Для них это всё всерьёз.
Тайко разочарованно взглянул на него:
— Вы сами видели духа?
— С тех пор как я нахожусь среди этого народа, у меня нет сомнений по поводу его существования, — ответил Онг. — И у тебя не будет, если под твоими кудрями есть хоть чуточка разума.
Он хлопнул их обоих по плечам и отступил.
— Полагаю, теперь речь пойдёт о песне? — Онг протянул руку чтобы наполнить кружку Тайко, но кувшин наконец опустел, и он проорал:
— Ибака!
Молодая девушка с кувшином пива в руках — та самая, которой Тайко улыбался, когда они въезжали в оазис, — пробиралась через толпу. Его разочарование улетучилось, когда она встала рядом с ним: «Может, всё не так уж и плохо», — подумал бард. Он подмигнул ей и снова одарил улыбкой.
Какая-то пожилая женщина заметила его заигрывание, в мгновение ока появилась рядом с Ибакой и выхватила у неё кувшин, прошипев несколько слов, от которых девушка стала красной, словно неудачно загорела на солнце. Ибака исчезла в толпе, а женщина подошла к Онгу, Ли и Тайко. Сунув кувшин трактирщику, она излила свой гнев на Тайко на языке шу с туйганским акцентом:
— Держись подальше от Ибаки, фарун! Она помолвлена! — женщина ткнула Тайко в грудь и повторила — Держись от неё подальше!
Бард смотрел ей вслед, пока она уходила. После нескольких мгновений ошарашенного молчания Онг откашлялся:
— Приношу извинения за Чотан. Говорил ли я, что самая веская причина, по которой не нападают на оазис, заключается в том, что все боятся женщин?
— Правда? — Тайко потёр грудь и поморщился. — А может, мужчины уходят в набеги, чтобы отдохнуть от них?
Онг громогласно расхохотался и налил ему пива из кувшина.
— Играй, почтенный бард! Если что-то понадобится — спроси моих женщин. Ну, может, за исключением Чотан, — с ухмылкой добавил он.
Трактирщик покатился дальше в толпу, по пути приветствуя гостей. Ли пристально посмотрел ему вслед.
— Что-то не нравится мне наш хозяин, — вымолвил он.
— Он просто проявляет дружелюбие, Ли, — сказал Тайко с усмешкой. — Тебе тоже стоило бы попытаться.
Поставив кружку на ближайший стол и пристроив основание стриллина к своему плечу, бард снял с лямки смычок и начал водить им по струнам своего инструмента.
— Olare! — произнёс бард, когда люди стали поворачиваться на звук. — Кто заказывал песню?
— … но сердца иль злато! — пел Тайко. — Свою добычу я продам, ведь я, — он поднял свой смычок и взмахнул им в воздухе.
— Король пир-р-а-а-а-атов! — проревела толпа.
Тайко эффектно закончил песню и спрыгнул со стола под бурные аплодисменты и овации. Он усмехнулся Ли, утирая пот с лица:
— Знаешь, мне кажется даже туйганские женщины оценили!
— И они, вероятно, не подозревают кто такие пираты, — прокомментировал Ли. — Пруд снаружи — самый большой водоём, когда-либо виденный большинством из них.
Шу стоял и осторожно потягивал своё пиво. Тайко рассмеялся, затем пристегнул смычок к ремню стриллина и перекинул инструмент за спину. Потянувшись за кружкой, бард обнаружил её пустой:
— Когда это я успел?
— Где-то между «Тэйской оспой» и «Дворф ушёл за кладом», — ответил Ли.
Тайко огляделся. Когда затихла музыка, большинство людей, путешествующих с караваном, пошатываясь стали искать свои спальные мешки, однако женщины продолжали выпивать и играть со своими ножами. Прелестной Ибаки нигде не было видно: возможно, её отправили домой чтобы не нажить неприятностей. Вокруг было множество других приятных девушек; Тайко встретился взглядом с одной из них и поднял кружку. Она тут же оказалась рядом.
— Больше пива, фарун? — не дождавшись ответа, девушка наполнила кружку. — Я Чака.
— Я Тайко. А что значит фарун, Чака?
— Разве не так называется земля, откуда вы пришли? — ответила она улыбнувшись.
— Фарун… Фаэрун, — позади было слышно, как Ли ехидно усмехается над его заигрываниями.
Проигнорировав смешки за спиной, бард спросил:
— Ты хорошо говоришь на языке шу. У вас все его знают?
— Онг настаивает на том, что этот язык более правильный, чем наш, туйганский. Он сам учит нас, — она склонила голову и посмотрела на него. — Мне нравится, как ты поешь. Может быть, сегодня ночью я научу тебя петь туйганские песни.
Её дыхание благоухало сладкими специями. Тайко улыбнулся в ответ:
— Может быть, я исполню небольшую песню только для тебя, Чака.
Бард накрыл своими ладонями её руки и запел. Сосредоточившись на мелодии, он концентрировал свою волю через неё. Сквозь их пальцы стали проглядывать хрупкие формы. Он убрал свои руки, являя на свет мерцающий нежный цветок. Чака неотрывно смотрела на него.
— Магия, — выдохнула она.
— Совсем немного, — скромно прошептал Тайко. — Прекрасный цветок, для столь же прекра…
— Магия! — взвизгнула Чака.
Она сбросила цветок так, как будто он был противным пауком, и отскочила от барда.
— Никакой магии в оазисе! Ты оскорбишь… — Чака быстро умолкла, но взгляд её метнулся в направлении двери и водоёма за пределами таверны.
— Духа? — спросил Тайко в недоумении. — Магия оскорбит духа, обитающего в воде?
Девушка слабо кивнула. Бард про себя выругался в адрес туйганских табу и потянулся к девушке:
— Чака, я не знал! Это всего лишь маленький трюк, не более.
— Нет! — вскрикнула она и начала пятится.
Остальные женщины уставились на них. Недовольная Чотан уже направлялась в их сторону, и выражение её лица не предвещало ничего хорошего. Тайко сделал еще один шаг в сторону девушки, но она метнулась в толпу и скрылась за одной из тканевых стен в глубине шатра.
— Фарун! — возопила Чотан. — Что ты с ней сделал?
В этот раз Тайко выругался вслух. Ли встал со своего места и тяжело вздохнул:
— И как тебе это удаётся?
— Не знаю я, — он хлопнул по груди Ли. — Задержи Чотан. Я должен найти Чаку прежде, чем она взбудоражит остальных.
Бард бросился вслед за испуганной девушкой до того, как Ли опомнился. Чотан громко и яростно запротестовала.
За полотном, где скрылась девушка, оказалась небольшая комната, какие есть во всех тавернах, где бывал Тайко: маленькая, заставленная различными товарами и, конечно же, тёмная. Очень тёмная. Бард ударился голенью обо что-то длинное и тяжёлое и подавил крик боли. В отличие от других подобных комнат в тавернах, стены этой были не толще ковров на полу, поэтому он хорошо слышал, как Чотан бранила Ли, а также слышал зловещий ритм падающих ножей, с которыми играли женщины в зале.