Тим просто стоял и глядел на меня. Арти тоже.
— Делай, что он говорит, — сказал Кларенс. — Мисс Алтея у него на мушке.
— Что это на тебя нашло, Чарли, малыш? — крикнул Арти.
Тим бросил пистолет.
— Подними его, Арти, — велел я.
— Слушаюсь.
— Мистер Гросс едет сюда? — спросил я Кларенса.
— Что? Ты шутишь?
— Они собирались тебя убить, Чарли, — сказал мне Арти. — Им по телефону приказали, я слышал. Они собирались тебя убить и закопать за домом. А когда поймали меня, тоже решили порешить.
— Это ложь! — вскричала мисс Алтея. — Кларенс!
— Ничего не могу поделать, мисс.
— Нам надо выбираться отсюда, Арти, — сказал я.
— Заберем ее с собой, — предложил он. — Как заложницу.
— Хорошая мысль. Вы, двое, пошли в сарай. Если увижу, что кто-то из вас преследует меня, пристрелю мисс Алтею.
Разумеется, я знал, что не пристрелю мисс Алтею, но они-то не знали.
Багровые от злости и смущения, Тим и Кларенс обиженно и неохотно побрели в сарай.
— Идем, — сказал мне Арти.
Мы обогнули дом; я по-прежнему крепко держал мисс Алтею, которая время от времени сотрясала воздух, сообщая мне, какие кары обрушатся на мою голову.
— Откуда ты тут взялся? — спросил я Арти.
— Когда ты ушел от меня, появились два крутых парня. Я сказал, что тебя нет, и тогда они весьма странно повели себя. Я призадумался. Ты ведь сообщил, что в беде, и спрашивал про Агриколу, а потом пришли эти двое. В общем, наконец я решил отправиться поискать тебя. Ты сказал, что поедешь на Стейтен-Айленд говорить с Агриколой, и вот я здесь. Попробовал пробраться в дом и посмотреть, где ты, но эти две образины схватили меня.
— Не знаю, что вы намерены делать, — сказала мисс Алтея, — но только зря стараетесь. Меня не обманешь.
— О чем это она? — спросил Арти.
Я рассказал ему, что Агрикола мертв, а это — его дочь, она полагает, будто пришил его я.
— И ты это сделал! — завизжала она.
— Тихо! — прикрикнул я на нее.
Арти оглянулся на дом. Мы уже успели дойти до деревьев.
— Надо бы поторапливаться, — сказал он.
— Может, стоило забрать этот «континенталь»? — спросил я.
— Они еще и угонщики! — вскричала мисс Алтея.
— Я на колесах, — сообщил Арти, — не волнуйся.
— Убийцы! — возопила мисс Алтея. — Душегубы!
Арти пристроился ко мне, и с минуту мы шагали плечом к плечу. Он доверительным тоном спросил:
— Это ты, Чарли? Ты уделал старика?
— О, святой Петр!
— Он, он! А ты — соучастник!
— Ой, заткнись, — велел я ей. Иногда с этой девицей бывало чертовски трудно. — Господи, Арти, ты же меня знаешь.
— Думал, что знаю, малыш, — ответил он. — Но ты вдруг как с цепи сорвался, понимаешь, о чем я? Стал вдруг дрыхнуть на паласе ночи напролет, ссориться с важными мафиози, захватывать цыпочек в заложницы. Ты уже не тот Чарли Пул из Нью-Утрехта, знаешь ли.
— Приходится делать то, что тебя заставляют делать, — ответил я.
— Убийца! — выкрикнула девушка.
Я сжал ее руку, чтобы заставить замолчать, и сказал Арти:
— Наверное, она ничего не знает про своего папашу. О том, что он — из преступного мира.
— Ты что, псих? — заорала девица. — Мой папа был фермером! Вы — два психа, оба психи! Помогите! Помогите!
Она прекратила вопить, только когда я сильно выкрутил ей руку. Я не хотел этого делать, но другого выхода не было.
— Шагай быстрее, — велел я ей, — и держи рот на замке.
Сказав это, я заломил ей руку за спину, чтобы девица выполнила оба мои указания и не причиняла мне новых неудобств.
Мы подошли к проспекту Гугенотов, и Арти свернул вправо со словами:
— Сюда. Живее!
Возле поваленного дерева, на котором еще не так давно сидел я, стоял самый уродливый автомобиль, какой я когда-либо видел. По сравнению с ним черная машина убийц была прямо-таки церковной прихожанкой. Автомобиль Арти слегка урчал на холостых оборотах, над выхлопной трубой вилась струйка белого дыма. Это был черный лимузин «паккард» тридцать восьмого года выпуска, с грузным обтекаемым кузовом, разделенным надвое задним стеклом, длинным капотом, похожим на гроб, и фарами, торчавшими над широкими крыльями нагловатого вида. Машина была начищена до блеска, будто японская игрушка, белые боковые панели сияли, ярко блестели хромированные колпаки, а дверные ручки пускали солнечные зайчики. И в придачу ко всему этому внутри сидела Хло, держась за руль, словно отличник-бойскаут, отправляющийся в грабительский рейд по садам из лагеря в Сент-Триниане.
— Это? — спросил я. — Ну и ну.
— Теткина, — объяснил Арти. — Мне ее иногда дают покататься.
— Вы можете сесть на электрический стул за похищение, — заявила мисс Алтея.
— Все лучше, чем быть застреленным, — ответил я.
Мы подошли к машине, и Арти распахнул заднюю дверцу.
— Запихивай ее сюда, — сказал он.
Так я и сделал. Арти захлопнул дверцу и забрался на переднее сиденье.
— Поехали отсюда, быстро, — велел он Хло.
— Привет, Чарли, — сказала та и, не задав ни единого вопроса, тронула машину.
— Лучше всего отправиться в Джерси, — сказал Арти. — Первый поворот налево.
— Хорошо.
— Закон Мэнна, — проговорила мисс Алтея.
— Да плевать мне, — ответил я. — Все равно ведь кончу электрическим стулом.
Мне доводилось бывать в квартирах, уступавших размерами салону этого «паккарда». Между передним и задним сиденьями хватило бы места, чтобы сыграть в крэп. Внутри было идеально чисто, всюду лежали коврики, нигде ни пятнышка. Обивка была еще «родная», из шершавого серого плюша, и имела такой же свежий вид, как и эта разъяренная девица, угрюмо сидевшая рядом со мной.
По бокам были приделаны кожаные ремни, чтобы пожилые дамы и гангстеры могли за них держаться, а на панелях между дверцами в проволочных корзинах стояли вазы с искусственными цветами.
Руль этого чудовища лишь немного уступал размерами водительнице, которая мчалась вперед как лихач, убежденный в своем бессмертии. У меня не было такой уверенности на собственный счет, поэтому я сидел и трусил, как и подобало такому трусу, как я. Если смерть не догонит меня сзади, в лице Кларенса, мистера Гросса и остальных мелких мафиозных сошек, то наверняка она подкараулит меня впереди, приняв облик какой-нибудь твердой, громадной и неподвижной штуковины, на которую Хло налетит, не снижая скорости.
— Вам это даром не пройдет, — сказала мне мисс Алтея. Как будто я нуждался в напоминании!
Возле будок сборщиков пошлины перед мостом Джорджа Вашингтона мисс Алтея высунула голову в окно и закричала:
— Помогите! Меня похитили!
Человек в кителе, взимавший плату за проезд, скривился от омерзения, давая понять, что он думает о современной молодежи, которая утратила истинные ценности и только и знает, что бесится да устраивает шумные дурацкие выходки. Он принял от Хло пятьдесят центов, и мы покатили дальше.
— Этот парень заодно с нами, — сказал я.
— Заткнись ты, — ответила девица. Она откинулась на спинку сиденья, сложила руки и злобно уставилась в затылок Хло.
Мы возвращались в Нью-Йорк самым окольным из всех окольных путей, покинув Стейтен-Айленд по Аутербридж-Кроссинг и проехав по туннелям Холланд и Линкольн, а потом — по мосту Джорджа Вашингтона. Это на случай, если кто-то заприметил нашу машину и рассказал о ней мелюзге из организации.
Мафия уже наверняка вовсю ищет нас и нашу заложницу.
Что касается заложницы, то мы не отпускали ее, дабы иметь возможность в случае чего спрятаться у нее за спиной. Вряд ли даже самому крутому бандюге придет в голову стрелять в дочь Фермера Агриколы, чтобы добраться до ничтожного племянничка вроде меня.
По пути вдоль побережья Нью-Джерси я подробно рассказал Арти и Хло, какие события произошли со мной со вчерашнего вечера (то, что все это случилось за каких-нибудь шестнадцать часов — включая сюда и время, которое я провел на полу в спальне Арти, уже само по себе было удивительно), а потом предпринял основательную, но безуспешную попытку объяснить мисс Алтее Агриколе, что представлял из себя ее папочка и почему я приперся на ферму, ища встречи с ним. Девица не пожелала поверить ни одному моему слову, и, что бы я ни говорил, мне не удавалось поколебать ее твердой убежденности, основанной на неведении.