Никчемная и жалкая жизнь медленно проплывала перед глазами. Сегодня случилось то, о чем давно шептались в курилках профессора и доценты. Сегодня на совещании декан подписала ей приговор. Ей и ее кафедре. Остальное — дело времени. А время, как известно, и камень точит.
— Ната! — окликнул ее кто-то. Она вздрогнула и повернулась. Ее редко звали по имени, все чаще официально, Натальей Петровной.
Ее догонял бывший однокурсник, нынче большой человек в прокуратуре, Александр Велюров. В дорогом кашемировом пальто, с черной папкой под мышкой, он явно торопился.
— Сашка! Сколько лет, сколько зим! — не удержалась, и заулыбалась Наталья Петровна.
— Сколько лет мы не виделись? Пять?
— Восемь. После научной конференции в Ереване, — с интересом разглядывала Александра Наталья Петровна. Время явно работало на него. Гордый профиль, благородная седина на висках — любимец публики стал еще привлекательнее за эти годы. «Не то, что я…» — промелькнула у нее горькая мысль.
— Ты чего понурая такая? — Александр ловко взял ее под руку.
— Да так, устала немного, — отмахнулась Наталья Петровна от расспросов и зашагала рядом со старым знакомым.
— Как семья? Как муж? — продолжал говорить с ней Александр.
— Ах, Саша! — усмехнулась Наталья Петровна. — Муж уехал в Германию. А мы с Платошей одни живем.
— Как уехал? А вас что же не взял?
— Мы развелись давно. — Помрачнела Наталья Петровна.
— Надо же, как много всего произошло! А кажется, еще вчера в ресторане после вручения дипломов гуляли, — качнул головой Александр. — Ты на машине или пешком?
— Пешком. Машину пришлось продать. Репетиторы нынче дорого обходятся. Платоше поступать в этом году.
— Так я подброшу тебя! Ты где живешь?
— На Западном. После развода мы с мужем разменяли квартиру, и теперь у нас с Платоном двушка возле «Сказки».
— Так я тоже недалеко от «Сказки» живу! Так что, нам по пути! — обрадовался Александр и остановился рядом с роскошной «Тойотой». Деловито достал ключи от машины и отключил сигнализацию. Галантно распахнул дверь перед Натальей Петровной. — Добро пожаловать в мой автомобиль!
— Ой, Саша, — не сдержав улыбки, Наталья села в машину. После неприятных событий в институте встреча была неожиданной и очень приятной.
— Давай хоть… телефонами обменяемся, что ли? — припарковавшись за остановкой, посмотрел на свою попутчицу Александр.
— А жена как же? Не будет против, что ты снова с бывшей однокурсницей общаешься?
— Вот ты как скажешь еще! С женой я давно уже не живу. Дочка выросла, вот мы и разъехались. Каждый сам по себе.
— А-а, — обескуражено протянула Наталья Петровна и продиктовала свой номер сотового телефона.
— Платоша, сынок, ты дома? — с порога поинтересовалась Наталья Петровна.
— Дома, где же еще? — выглянул из своей комнаты сын. Худой и бледный, со своей врожденной хромотой, он вызывал жалость. Его тело активно формировалось во взрослые формы, и это порождало сопутствующие проблемы переходного периода. А главное - в последнее время у Натальи Петровны совсем не было доступа к его внутреннему миру. Он, будто замкнулся в себе и больше не хотел делиться с матерью своими переживаниями. Они давно решили, что Платон будет поступать на юридический, и это решение никогда не оспаривалось. Но совсем недавно Платон стал резко терять интерес к юриспруденции и сопутствующим наукам. У него появились тройки по обществознанию, он отказался от участия в олимпиаде по истории. Зато в противовес этому сын слишком много времени проводил в школе иностранных языков, где учил немецкий и английский. А еще он с присущим всем молодым людям фанатизмом увлекался архитектурой и историей зодчества. Архитектура являлась для Платона тем особым эстетическим символом, который определяет смысл бытия. Вот где он блистал в социальных сетях и на форумах!
Наталью Петровну увлечения сына раздражали — ведь архитектором был его отец, отправленный в забвение за предательство и отъезд в Германию. По ее мнению, самое лучшее для Платона — увлекаться ораторским искусством и сводом законов. Но сын, видимо, считал иначе. И продолжал с юношеским энтузиазмом зависать на форумах.