Взгляд Нэрени стал холодным и каким-то чужим.
- Ты боишься, - тихо сказала она. Воин закрыл лицо руками: ему было стыдно смотреть ей в глаза.
- Да, - прошептал он, - я боюсь этого колдовства, как ничего прежде не боялся...
- Значит, ты хочешь, чтобы я выбирала между тобой и Ориэллой, которая стала нашим другом, которая простила нам все испытания, перенесенные на Арене, и освободила нас от власти тирана Ксианга? - Нэрени, остановись! Это слишком! - Слова жены пронзили сердце Элизара, и старый воин похолодел от страха. Неужели Нэрени всерьез думает, что он ставит ее перед выбором? Это ему и в голову не приходило, это было не по-казалимски. Мужчина решает, куда идти и что делать, а долг женщины - подчиниться его решению. Впервые за это время Элизар понял, насколько изменились их отношения. И все же...
Он снова поглядел на свою некогда такую робкую и уступчивую жену. В глазах ее появилось незнакомое ему выражение твердости, и Элизар неожиданно осознал, что пережитые опасности прибавили ей мужества и рассудительности. И как же он до сих пор не замечал, что со многими тяготами и трудностями она справляется куда лучше, чем он - мужчина и воин?
Нэрени между тем все смотрела на мужа, ожидая ответа. Не очень-то приятно было сознавать, что она оказалась сильнее, и Элизар почувствовал нарастающий гнев.
- Нет, жена! - грозно заявил он. - Я вовсе не прошу тебя выбирать. Я решил вернуться в лес со своим народом, и ты пойдешь со мной! - С этими словами он повернулся и зашагал прочь, искать Джарва, нынешнего командира казалимцев. К несчастью, Элизар не оглянулся: гнев и отвращение, которые читались во взгляде Нэрени, может быть, заставили бы его изменить решение.
Глава 2
НАЧАЛО ПУТИ
Лунный свет посеребрил серые камни Башни Инкондора. Внизу, на лужайке, видна была каждая травинка. К ночи похолодало, словно зима под покровом темноты решила тайком вернуться, но воздух был полон весенних ароматов, говорящих, что дни бесконечной стужи уже позади. Однако ночной ветер был пронизывающим, и двое посланцев Крылатого Народа, вызванные сюда по повелению королевы Черной Птицы и двух бескрылых колдунов, зябко кутались в собственные крылья.
Они сидели, словно на насесте, на каменном возвышении у задней стены башни. Крылатые воины старались держаться подальше от бескрылых уродцев, с которыми были вынуждены жить вместе, и, так как они не желали спать в одном помещении с чужестранцами, им было выделено место на крыше и наскоро сооружен насест у горячей трубы. Однако и на крыше им не давали покоя ночные дозорные и лунный свет (как раз стояло полнолуние). Но хотя здесь, между небом и землей, заснуть было трудно, крылатые воины могли вдоволь пошептаться о тех удивительных переменах, что произошли в городе за последние два дня.
Лунная ночь была тиха, безмолвие нарушали лишь размеренные шаги часового. Через некоторое время крылатые воины тоже умолкли, и в наступившей тишине вдруг отчетливо послышался скрип открываемой двери. Кто-то вышел из башни.
Оба крылатых посланца вздрогнули и обменялись беспокойными взглядами. Они не особенно доверяли этим лишенным крыльев существам, и, если кто-то из них вдруг вздумал шататься по ночам, это уж точно ничего хорошего не сулило.
Не будь ночь такой светлой, неизвестно, чем бы все это закончилось, но когда крылатые воины разглядели "злоумышленника", то вздохнули с облегчением и вложили кинжалы в ножны, а их тревога сменилась веселым удивлением. Да это же та крохотная толстушка, что с материнской заботой пеклась обо всех в лагере! Совсем недавно она угощала их всякими вкусностями и была единственной из всех бескрылых, кто не вызывал у Небесного Народа ни страха, ни подозрений.
- Во имя Иинзы, что она тут делает? - зашептал на ухо своему товарищу один из посланцев. Видимо, услышав его, женщина подняла голову, приложила палец к губам и знаками показала, чтобы они спустились к ней. Когда они это сделали, она стала повторять: "Аэриллия, Аэриллия", - указывая сначала на себя, а потом - на кучу сетей для переноски грузов по воздуху, что лежали у подножия башни. Крылатые воины не верили своим глазам, но наконец один из них посмотрел на другого и, покачав головой, спросил:
- Кажется, она хочет, чтобы мы взяли сеть и отвезли ее в Аэриллию?
- Никак иначе понять ее нельзя, - пожал плечами его товарищ, а первый с грустью оглядел пышные формы Нэрени и вздохнул:
- Но почему именно она? Разве нельзя было послать кого-нибудь другого?
***
В узком туннеле было темно хоть глаз выколи, и Ориэлла еще раз благословила дар ночного видения, присущий магам.
- Пожалуйста, посвети вот здесь, - попросила она, повернувшись к Сигнусу. - Мне мешает моя собственная тень.
Анвар осторожно протиснулся вперед и заглянул в еще более узкий лаз между двумя упавшими камнями.
- Вот, посмотри, - сказал он Ориэлле. - Видишь тот здоровый булыжник? Если удастся поставить его прямо, он сможет стать опорой...
- Осторожно! - закричала Ориэлла, и тут же над их головами раздался грохот. Даже легкого движения оказалось достаточно, чтобы нарушить неустойчивое равновесие. Оба мага тут же заслонились волшебными щитами, чтобы удержать подвижку каменных плит. Через мгновение (которое показалось магам вечностью) шум обвала затих, и снова лишь тихо журчала вода на дне туннеля.
Факел погас. В наступившей темноте (проницаемой лишь для глаз волшебников) оба мага прижались друг к другу. Они тяжело дышали, ибо поддерживать крышу, которая уже начала обваливаться, стоило им немалых усилий.
- Дело дрянь! - пробормотал Анвар. - Того и гляди все рухнет!
- Он тоже так подумал, - заметила Ориэлла, указав туда, где только что стоял их крылатый спутник. Как и следовало ожидать, он поспешно ретировался.