Проделав свой небольшой путь, Елена успела поздороваться едва ли не со всей гвардией, пока, наконец, не добралась до длинного здания с красивыми окнами. Толкнув тяжёлые дубовые двери она оказалась окружена густым ароматом горячей еды, и тепло начало ласково кусать онемевшие от мороза щёки. Оставив верхнюю одежду на вешалке у входа, и, мысленно надеясь, что никто очередной раз не прихватит ее тулуп, прошла дальше.
Елена оглядела обеденный зал. На шести длинных столах из тёмного дерева стояли подсвечники, свечи в которых горели и днём, и вечером, потому что даже огромные прозрачные окна столовой не давали достаточно света. Тарелки, которые ещё полчаса назад были полны самой разной еды, уже успели почти полностью опустеть, и Елена задумалась, стоила ли лишняя карточная игра пропущенного завтрака. Увидев ее, бородатый мужчина, сидевший где-то в центре зала, помахал рукой, и девушка торопливо направилась к нему.
— Ну? Что на этот раз? Показывай, — спросил он, когда Елена расположилась за столом. Не скрывая самодовольной улыбки, она положила перед ним сложенный нож с перламутровой ручкой.
Покрутив в руках вещицу и взглянув на собственное отражение в выскочившем лезвии, мужчина присвистнул.
— Знаешь, теперь тебя после смерти точно морские черти заберут вместе со всем барахлом, — он засмеялся возвращая ей нож. — Не стыдно честной народ оббирать?
— Их никто со мной играть и не заставляет, — равнодушно пожала плечами Елена. — Матвеич, в гвардию теперь саранчу набирают? — с досадой добавила она, пытаясь отыскать на столе хоть что-то, чем можно было бы перекусить.
— Глеб почти все сметелил, — с извиняющимся видом произнёс Матвеич, обведя рукой зал. — но я успел припасти для тебя кое-что.
Он поднял со стола белую салфетку и под ней обнаружилась тарелка овсяной каши с яичницей и парой кусочков хлеба с маслом. Пододвинув к себе еду, Елена наморщила нос.
— Оно же давно остыло, — пожаловалась она, осторожно трогая вилкой загустевшую кашу.
— Ну, в таком случае можешь не есть, — пробурчал Матвеич, но Елена уже принялась за скудный завтрак.
Вдруг послышался громкий звон стекла, и оба гвардейца резко повернулись на звук. Маленькая девушка в конце зала испуганно отшатнулась от стола, отчего ее золотистые кудри запрыгали, как пружинки. Елена устало вздохнула, когда девушка, перешагнув разбитую ей посуду, направилась прямо к ним.
— Я думала, ты давно уже собираешься в патруль! — воскликнула она.
Пытаясь не обращать на потревожившую ее гостью, Елена продолжила разбираться с овсянкой, пока Светлана громоздилась на лавку напротив.
— Ты меня слышишь? – недовольно поинтересовалась девушка, осуждающе глядя на наставницу.
— Если будешь забываться, получишь ложкой в лоб, — сказала Елена, наконец откладывая приборы. Она поднялась из-за стола, и, подождав Светлану и Матвеича, вместе с ними направилась к выходу.
Не застёгивая тулуп, Елена вышла из столовой и обернулась на сослуживцев, идущих следом. Светлана обиженно надулась, и начала походить на нахохлившегося снегиря. Матвеич, напротив, был в хорошем расположении духа и что-то оживлённо рассказывал девушке.
— Через час жди меня у ворот крепости, — бросила Елена, обращаясь к ученице.
— Но я уже готова! — возразила Светлана, которая, казалось, все это время не обращала на болтовню Матвеича ни малейшего внимания.
— Мне нужно взять саблю и немного еды, в конце концов, мы пробудем в патруле до заката, — Елена сунула руки в карманы. — к тому же в патруль все всегда выходят в одно и то же время, а не когда кому-то заблагорассудится.
Помахав Матвеичу на прощание, Елена отправилась обратно в жилой корпус. Светлана, торопливо шагая, чтобы успевать за ней, увязалась следом.
— Ну чего тебе?
— Я просто прослежу, чтобы ты не опоздала, — отозвалась ученица.
Елена остановилась и сделала глубокий вдох.
— Да, дисциплина в Зимней гвардии намного менее строгая, чем в остальной армии, — начала Елена, глядя на притихшую Светлану сверху вниз. — но если ты не забыла, то это я должна за тобой следить, а не наоборот.