Белый змей. Часть 11
Трус, подлец и негодяй. Лжец и предатель. Клятвопреступник.
Звенящую тишину прервали гулкие раскаты грома, и на миг тьма в пустом тронном зале рассеялась. В воздухе пахло серой.
Склонив голову, Король восседал на своём величественном престоле, держа
в руках символ власти его королевства - венец из чёрного золота, украшенный мелкой бриллиантовой крошкой. Даже в беспросветной тьме залы блики драгоценных камней приковывали к себе внимание, но задумчивый взгляд был направлен во тьму.
Владыка вороньих земель давно не устраивал приёмов в своём замке, закончилась пора пышных маскарадов и добрых празднеств. Больше не поют менестрели о славных подвигах героев Вигге, убрали дубовые массивные столы, что когда-то ломились от яств, не звучит смех в этих стенах. Только пустота таится теперь под сводами тронного зала, таинственная, всепоглощающая и неизведанная пустота, что день ото дня всё сильнее окутывала его.
Трус.
Чувство страха вновь свернулось, будто мерзкий червь, где-то внизу под перетянутым серебряным поясом искусно вышитым дублетом.
Сколько он себя помнил, неуверенность преследовала его с самого детства. Неуверенность, что он упрямо выдавал за застенчивость, скрывал за маской пренебрежения и высокомерия. Сызмальства он научился играть свою роль, но теперь пришло время ощутить последствия этой игры.
Подлец.
Сколько слабых душ он погубил, отвернувшись от них, вручив приговор в руки того, кто даже не различал границу между жизнью и смертью? Скольких он лишил будущего? Что следовало ему предпринять, как исправить то, что он натворил? Вопросы, о которых задумается не каждый Владыка, а тех, кто даст на них ответ и того меньше.
Лжец.
Много ли было в истории честных королей, что могли похвастаться долгим
и мирным временем? Когда искренность могла победить голод и чуму? Когда войны выигрывали не мечом и кровью, а правдой и неподкупностью?
Мирное время изжило себя, искоренилось прямодушие; доблесть смели со свету те, кто предпочитал слышать звон стали о сталь и гул умирающих городов.
Он закрыл глаза и тут же пожалел об этом - пурпурное пламя вновь всплыло в его памяти, сопровождаемое криками истязаемых несчастных.
Предатель.
Воспоминания продолжали протягивать к нему свои обгоревшие руки, пытаясь уцепиться за него, утянуть за собой в далёкое прошлое.
Он привычно для себя помотал головой, отгоняя наваждение, будто назойливую муху, но где-то на глубине сознания уже давно шевелился мерзкий, вязкий, будто смола, укор. Чувство неизбежного возмездия набирало в нём силу день ото дня. Паранойя его становилась невыносимой как для него, так и для окружающих обитателей замка; ожидая расплаты, со дня на день, он всё больше погружался в своё безумие.
Клятвопреступник.
Издревле ворон был символом мудрости и долголетия, и неизменны были принципы, что выступали фундаментом власти, которой гордились правители вороньих земель. Все позабыли о том, что ворон есть грех.
Этот грех пробудился в его крови, стоило ему нарушить своё слово.
Солгавший единожды не остановится никогда. Предавший не исполнится чести, не поднять ему боле головы к свету, не искупить вины.
- Ты знал, - нашёптывал ему из тьмы голос ведьмы. - Ты знал, ты знал. Предатель... Трус и негодяй, - шипением отзывались слова в его голове. - Ты предал их всех, всех, кого любил, Великий Король, - тени, будто чёрные змеи, скользили вокруг него, подползая всё ближе, оплетая трон, но он не двинулся с места, тело его оцепенело. Гадкое насмешливое хихиканье заполнило тьму, эхом отзываясь под сводами зала. - Закрой глаза, повелитель пустоты, видишь?
И он видел. Видел, как догорали хижины его людей, как пепел оседал на землю, будто снег. Видел обуглившиеся тела детей и женщин, что прижимали их к себе, видел их лица, застывшие в агонии.