- Ты помнишь, - прошипела ведьма над самым ухом.
Он помнил.
Застывшие глаза поверженных воинов, сваренных заживо в своих когда-то до блеска отполированных доспехах, смотрели на него каждую ночь, и среди них были те, что ему хотелось бы забыть навсегда.
Безумие обволакивало его всё сильнее, змеиные тени ползали по его телу, и он ощущал прикосновение холодной чешуйчатой кожи.
Два потускневших зелёных глаза безжизненно смотрели на него каждую ночь, и он не мог выдержать этого взгляда.
- Как тебе нравятся его глаза? – Насмешливый голос был повсюду, бушевавшая за окнами стихия вторила ему. - Когда-то в них горела жизнь... а ты её загубил, - казалось, последние слова были брошены между делом, но попали в самое суть.
Холодная ладонь коснулась его щеки, ему казалось, он ощущает прикосновение смерти, отчего страх внутри него окончательно смёл жалкие остатки гордости. Он шумно вдохнул, осознавая, что шею его обвила одна из сотен мерзких теней.
- Они чуют страх, мой Король... - Промурлыкал довольный голос, и он услышал стук каблуков, распространяющийся по залу. - Ты боишься?
- Да, - выпалил он, шумно сглатывая.
Он видел её. Она шла медленно, плавно, будто одна из теней, глаза её вызывающе сверкнули, стоило ему в них заглянуть.
Остановившись напротив, ведьма обозначила в воздухе незамысловатый жест и в тот же миг тени, окутывающие его, исчезли, оставив после себя неприятное ощущение пустоты. За стенами замка буря остервенело боролась с несуществующим врагом.
Символизм становился неуместным.
- Ты жалок, - Олайна с отвращением скривила губы и отвела взгляд в сторону.
- Зачем пришла? - Голос жалкого Короля охрип, говорить ему было тяжело, но он был зол на её представление и на себя самого. - Что за чертовщину ты тут устроила?
- Хотела узнать, осталось ли в тебе хоть какое-то благородство, - не смущаясь его укоризненного взгляда, ответила женщина. - А также проверить тебя на наличие чувства вины, желания всё исправить и прочей безвкусицы. Кстати, не знала, что в твоей чернявой головушке такие несусветные глупости...
- Знай своё место, ведьма, - прервал её грубый и неприятный голос, будто не принадлежавший ему.
- Ведьма... - Недобро усмехнулась она в ответ. - А когда-то хотел видеть меня своей Королевой. Вы, мужчины, только и умеете, что нарушать клятвы и винить женщин во всех своих проблемах.
- Я больше никого не принимаю в своём зале, - глаза его странно сверкнули в темноте. - И тебя я уж точно не ждал.
Отвечать на очередную грубость она не стала. Отвернувшись, женщина чуть слышно пробормотала заклинание, и несколько свечей вдоль стен рассеяли полуночный мрак. Буря вне замка не утихала, придавая наступившему молчанию ещё большей драматичности, что начинало её забавлять. Но пришла она не за тем, чтобы посмеяться над никчёмным, по её мнению, корольком; она всё же была выше этого. Уже с давних пор Эдмир вызывал в ней лишь жалость и презрение, она нехотя появлялась в этих стенах и каждый раз лишь по особым причинам.
Воронье королевство сильно изменилось за последние несколько лет. Людей ожесточили бедность и голод, ныне цветущие земли превратились в выжженные поля и обгоревшие халупы.
Война. Олайна скривилась от этой мысли, от картин, что всплывали в её памяти. Продрогшие и одичавшие дети, плачь и горе - всё, что осталось от былого счастья в этом забытом ныне богом месте. Соседние королевства были заняты своими заботами, владыки разделились, забыв о своих договорённостях, никто не пришёл на помощь, никто не пытался их спасти.
Близилась зима, ветер менялся, а между тем у крестьян не было еды даже на месяц. На улицах уже не было видно привычно шумных собак, на вторую луну после того, как ночь начала забирать себе больше времени, пропали и кошки. Из леса давно перестали приносить дичь, пожары распугали половину животных, второй же половине повезло меньше. Лес ничем не мог помочь людям. Земля нескоро станет приносить плоды в этих краях, если вообще сможет.
Олайна нахмурилась. Она знала, как можно было всё исправить, помочь этому краю восстановиться и вдохнуть в него новую жизнь, но одной ей с этим не справиться, а искать кого-то, кто мог бы ей в этом помочь не было смысла: время чар и тайных знаний кануло в лету, она почти не чувствовала силы, исходящей от людей, даже жалкой тлеющей искры. Не здесь, не в этом измученном месте, не в этой маленькой, несчастной, истерзанной стране.
- Я уезжаю, - резкий голос её разрезал тишину. Она обернулась, глядя на Короля с вызовом. – Я покидаю твои умирающие земли, и планирую не возвращаться до конца времён, Эдмир. Я не стану больше тебе помогать.
- Да как ты смеешь… - Глаза его округлились, будто её слова были последним, что он ожидал услышать. Лицо его исказил гнев, густые брови, ныне с мелкой проседью, нахмурились. – Ты обещала мне помочь. Ты мне должна! – Он поднялся со своего трона резко, не замечая боли, пронзившей тело.
- Ты сошёл с ума, - спокойно ответила она на его крик. – Я не давала тебе обещаний, да и в долгу у тебя никогда не была, скорее, наоборот. Возьми себя в руки, Великий Король сожжённых полей и мёртвых лесов. Твоё безумие начинает заходить слишком далеко, - она посмотрела на него и поняла, что её слова не были преувеличением.
Тяжёлый меховой плащ упал с его плеч, и теперь она видела его: пояс, перетянутый на талии, что должен был подчёркивать когда-то изящную фигуру, теперь висел на бёдрах, было ясно, что под красивыми одеждами скрывалось иссушенное болезнью тело. Движения его были лишены прежней прыткости и плавности. «Он настолько ослаб. Отчаяние поглощает его, убивает в нём жизнь, пламя в нём затухает, но ещё есть немного времени», - подумала она. – «Его ещё можно вернуть к жизни, если он пожелает».
Однако стоило ей вновь взглянуть в его глаза, как последние остатки надежды оставили её. Неприятный оскал исказил когда-то благородное лицо, ошалевшие, воспалившиеся глаза бегали по ней, высматривая что-то, известное лишь ему самому, усталость сменилась сумасшествием. Он медленно шёл к ней, а руки его тряслись, пытаясь найти опору вокруг себя, но помимо трона в зале была лишь пустота.
- Ты… Дрянная змея! Я пригрел настоящую гадюку рядом с собой! – Голос его срывался: было ясно, что ему не хватало воздуха, чтобы в полной мере донести своё возмущение. – Ты проклятая ведьма! Это ты виновна во всех горестях моих земель! Ты принесла смерть и зло! Ты… - Воздух вокруг них накалился, и, вовремя почувствовав опасность, Олайна взмахнула руками, отправляя импульс обратно, чем сбила с ног своего потенциального оппонента. О том, что Эдмир в таком состоянии мог преднамеренно пользоваться остатками своих сил не могло быть и речи.
- Чтоб тебя, - глухо простонал он, копошась на полу. – Какого чёрта…
Женщина посмотрела на свои руки и застыла на месте: её ладони обожгло огнём. «Невозможно. Он слишком слаб, он не способен даже стоять», - она посмотрела на стенающего на полу Короля, чтобы убедиться в своей правоте. - «Проклятые, мёртвые земли… я должна поспешить».
- Запрись в своём замке, если желаешь закончить свою жизнь в безумии, - произнесла она, стараясь скрыть дрожь в своём голосе. – Но, коли в тебе ещё осталось хоть что-то от того, кто был другом моему брату и его жене, уезжай, Эдмир. Брось эти стены и уезжай. Цени свою никчёмную жизнь, воронёнок, пока ещё можешь.
- Нет… Стой… Олайна, не смей бросать меня, - он поднялся на ноги, но было слишком поздно. – Стой! Олайна!
Женщины уже не было. Только гулкое эхо вторило жалобному крику, отражаясь от высоких сводов зала.