Белый змей. Часть 12
Ледяной ветер неистово хлестал по коже, а ливень по силе своей вторил ему. Голоса, исполнявшие прощальную песнь, были едва слышны, но Инга их слышала.
Она смотрела на могилу перед собой, ощущая заполнявшую её скорбь и тоску.
Её уже пожилая матушка утирала льющиеся слёзы, не сдерживая себя в рыданиях, а отец, всё ещё не веря в произошедшее, трясущейся рукой прижимал к себе жену. Взгляд его был хмур и тосклив.
Сегодня погиб Райго, её брат, её кровь. Её жизнь.
Инга перевела взгляд на серое небо, усеянное тяжелыми тучами, и не нашла в них ответа свой вопрос. Она видела многое, мало что могло укрыться от неё, но в этот раз судьба сыграла с ней злую шутку. Ещё недавно она видела его, видела огонь в ярких глазах цвета тёплого янтаря, озорной запал и непоколебимую решительность. Слышала его уверенный голос, трепала его по волосам и смеялась вместе с ним.
А теперь его нет.
Ощущая на плечах ещё живые прикосновения, Инга обняла себя, стараясь унять непослушную дрожь в руках. Воспоминания одно за одним посещали её, будто желая принести ей ещё больше горечи и отчаяния.
Погружённая в мысли о прошлом, она не заметила, как попала в очередную ловушку. Юноша оказался рядом незаметно и непозволительно близко, от него веяло неловкостью и грустью. Однако, помешательством и смущённым вожделением всё же веяло значительно сильнее.
- Инга... - Осторожно и чуть заикаясь начал он. - Мои соболезнования... Если я как-то могу помочь, пожалуйста, только скажи. Я всегда... - Он сглотнул накопившуюся от волнения слюну. - Конечно, всякое бывало, но это в прошлом. Не пойми меня неправильно...
Она не повернулась к нему, даже не взглянула, лишь скривила губы с явной неприязнью и сильнее сжала свои предплечья, на что парень досадливо поджал губы, но не отступил.
- Я понимаю, что к вашей семье всегда относились по-особенному...
Она резко повернулась к нему с нескрываемым возмущением, из-за чего стала похожа на разъярённую фурию.
- Послушай меня с особым усердием, Егул, - с яростью прошипела она, стараясь не привлекать лишнего внимания. - В прошлый раз за твои мерзкие выходки Райго отстегал тебя перед всей деревней, ведь ты этого заслуживаешь. И если ты думаешь, что что-то изменилось, ты ошибаешься, - она вскинула руку, не давая ему заговорить вновь. - Решил, что теперь можешь вновь приставать ко мне? Я вижу, что у тебя за душой, не смей даже думать в мою сторону, глупец. Я не намерена больше терпеть тебя и твои лепетания, ведь я знаю, что за ними последует. Ты давно уже предал моё доверие и показал себя, так что, будь добр, оставь меня наедине с моим горем.
Она отвернулась он него, смахнув упавшую на глаза прядь волос, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
- Глупая девка, - грубо выплюнул он в ответ, спустя несколько мгновений, переминаясь с ноги на ногу. - Больше некому будет защищать тебя, ясно? Помер твой братец-герой и поделом ему! Не нравится по-хорошему, значит по-плохому будет тебе...
Инга ничего не ответила, только неприязненно повела плечом, продолжая смотреть на могилу перед собой.
Люди вокруг начали расходиться, ставя в приоритет тепло домашнего очага, хоть дождь и начал утихать.
Она не услышала - почувствовала рядом присутствие и стиснула зубы.
- Дочка... идём домой. Ты вся промокла, - голос её матери дрожал, от чего было невыносимо его слышать. Девушка не ответила, лишь кивнула украдкой, после чего последовали тихие удаляющиеся шаги.
Инга вновь закрыла глаза, чтобы увидеть или хотя бы почувствовать отклик тепла внутри себя, но было так холодно, словно её внутренности сковало льдом. Она старалась изо всех сил, пыталась отыскать внутри хоть какие-то остатки сил и тепла, но отчаяние и горе были настолько невыносимым, что свалили её с ног. Здесь, на некогда пустом и одиноком холме, теперь лежал её брат, лежал среди полевых цветов и зелёной травы. Но сейчас она не могла ощутить эту благодать земли, не слышала мудрости Матери, не согревал её изнутри даже мало-мальски тлеющий огонёк.
Она ощутила в горле предательский спазм, почувствовала, как дрожат её руки, а единственное, чего ей хотелось больше всего - завыть, что есть мочи и раствориться в потоке неумолимого ветра.Подняв глаза навстречу серому небу, она вопрошала лишь об одном - как ей найти смирение и покой? Ведь была раньше душа живая и любящая, жила и смеялась, смотрела и удивлялась, дарила и принимала, но что теперь с той душой, как собрать её из осколков, из того, что теперь осталось вместо неё? Как нести теперь уже бремя жизни, что раньше было величайшим даром?
Инге казалось, что теперь она тоже может уйти, раствориться в этой траве, стать лишь пылью - частью земли, стать ветром, всем и ничем, словно стихия, с которой не совладать, будто ураган, что сносит на своём пути всё, но его не поймать. Вместо этого она ощущала сжимающий горло спазм, ощущала и осознавала, что всё ещё живёт. И живёт внутри неё зарождающаяся зима, смерть и холод, что станут её спутниками, затушив даже едва тлеющие угольки надежды.
Но ведь за зимой всегда должна идти весна?
Дождь перестал, ветер утих и на горизонте из-за туч показалось заходящее солнце. Оно не согрело её продрогших костей, не смогло дойти до её души, хоть и старалось помочь ей - такое неизменное и настоящее солнце.
Она осталась с Ним до утра.