- Хватит, - Лаванда злобно шикнула, глаза девушки готовы были метать молнии. - Прекратите, госпожа Брига! Как Вам не стыдно, будь тут её муж, вы бы запели по-другому!
В ответ на такую дерзость так называемая госпожа вышла из комнаты, продолжая бурчать себе под нос понятные только ей слова.
Никогда ещё двери замка не отворяли настолько медленно, он уже было сошёл с ума от ожидания. Буквально вбежав внутрь, игнорируя учтивое приветствие королевского сенешаля и хмурые взгляды стражи, мужчина почти взлетел по лестнице.
Остановиться его заставил человек в длинных одеждах, закрывающий за собой дверь, вокруг которой стояли служанки; у одной из них на руках лежал небольшой свёрток.
- О, вот и отец, не так ли? - Лекарь сухо улыбнулся мужчине и снял кожаные перчатки. - Всё в порядке, все живы и здоровы, уже можете выдохнуть.
- Как... - Открывая и закрывая рот, словно рыба, мужчина выглядел крайне нелепо и обеспокоенно.
- Как Ваша жена? Скажу честно, крайне ослабла. Но подарила Вам сына, кстати, малыш здоров и, на удивление, тих... - Лекарь немного помялся, переступая с ноги на ногу, но затем уверенно выдохнул и махнул служанкам. Та, что держала малыша, не торопясь подошла к ним, опасливо поглядывая на грузного мужчину.
- Мальчик родился с особенностями, господин... его глаза, понимаете, я не знаю, будет ли он видеть, - лекарь ещё раз задумчиво посмотрел на ребёнка, но продолжил высказывать свою мысль. - Возможно, со временем глаза изменятся. Вы ведь понимаете, что это не... господин?
Стоило мужчине увидеть, как два туманных глаза не отрываясь смотрят на него, он переменился в лице. Бережно взяв свёрток у обеспокоенной девушки, он прерывисто выдохнул от переполняющих его чувств.
- У Вашего сына её глаза, господин, - из-за двери показалась Лаванда, одна из самых молоденьких служанок при сенешале Луисе, она была из тех немногих, кто отличался умом и безмерно добрым сердцем, за что ей частенько прилетало. - Прошу Вас, заходите, она уже заждалась.
Мужчина поднял взгляд, и в уголках его глаз были видны застывшие слёзы. Тепло улыбнувшись и кивнув на слова Лаванды, он вошёл в небольшую комнатушку и увидел Её.
На большой кровати, окружённая медвежьими шкурами, лежала его жена, настолько бледная, словно её кожа покрылась льдом.
Присев на край кровати, Вестос взял её руку, придерживая второй рукой притихшего малыша.
- Инга... спасибо, - на его щеках появились едва заметные слёзы.
- Ты пришёл... я так ждала тебя, - девушка уже не металась из стороны в сторону, будто в бреду, голос её звучал глухо, а в туманных глазах была нескрываемая усталость. - Я так рада, что ты пришёл... я боялась, что больше не увижу тебя, так и уйду, не чувствуя ничего, кроме безмерной тоски по тебе, любовь моя, - Инга улыбнулась, не смотря на то, что сил у неё не было вовсе.
- Ты уже была готова бросить меня? - Вестос лукаво подмигнул жене. - Слышал, сынок? Твоя мама едва ли подарила этому миру ещё одну жизнь, как уже готова была убежать. Это нечестно, вот так взять и уйти. Ты же знаешь, Эдмир закатил бы истерику! Он бы кричал "Седлайте коней, бесполезные олухи, найти эту девчонку!".
- Ты неисправим, - смех получился усталым, но искренним. - Ты вновь пришёл ко мне, когда я больше всего в этом нуждалась.
- О, ты хотела сказать, как и в любой момент твоей жизни с нашей первой встречи, дорогая? - Вестос улыбался, словно не видел того, что она бледна, будто смерть. Не видел, что некогда густые волосы угольного цвета кое-где проредила седина. Не видел или делал вид, что не замечает?
У него всегда получалось вселить в неё уверенность и отогнать грусть; он обходил эту тему так, будто смирился с этим исходом ещё в их первую встречу, вместе с ней забирая не только её, но и бремя её судьбы. Она знала, что это правда, знала, что он смирился со всей печалью и болью уже тогда, впервые встретившись взглядом с её глазами, застланными туманной пеленой. В тот миг его сердце пронзила невыносимая боль, будто из него вытрясли всё, что было, оставляя внутри лишь пустоту, которую никто не смог бы заполнить.
Но тогда же он принял решение, что будет с этим жить, не смотря ни на что, ведь знал одну простую истину.
Он любил её, а она любила его.
- Вестос, - слова давались ей трудно, особенно сейчас, когда так важно было услышать ответ. - Мальчик... - она запнулась, проглатывая подступающий ком в горле. - Скажи мне, его глаза...
- Самые прекрасные на всём белом свете, Инга. Бог одарил его твоими глазами, - сильнее сжав руку жены, мужчина осторожно приподнял своё сокровище, укутанное в одеяло, расшитое серебряными нитями.
- Дай мне его... - Чуть привстав, девушка трясущимися от усталости руками взяла ребёнка у мужа и, тепло улыбаясь, смахнула невидимые капли слез. - О, малыш, прости. Я так ждала твоего папу, что даже не посмотрела на тебя, представляешь? У тебя и правда мои глаза... от твоей никудышной мамаши никакой пользы, а? - Инга улыбалась так, как не улыбалась никогда раньше. Она не замечала слез, льющихся у неё по щекам, но сейчас это было неважно. - Прости меня за этот дар, мой дорогой сын. Я знаю, ты примешь его ещё нескоро, но ты увидишь больше, чем кто-либо во всём мире. Обязательно всё увидишь и поймёшь. Ты ведь мой сын, да? Я люблю тебя, малыш, и, ради всех богов, прости меня за то, что я твоя мать. - Прижав к себе сына, она зажмурилась. - Он не слеп, он видит, ты же знаешь, правда?
- Знаю. Я ведь уже встречал такие глаза, да? Сколько себя помню, они видели даже дальше и больше, чем остальные, - мужчина бережно стёр с лица жены слёзы и, заключив её в объятия, отогнал все страхи, которые только могли сейчас её мучить. - Нет в мире такого ненастья, что могло бы заставить меня не жить тобой. А теперь и нашим сыном.
Прерывисто выдохнув, Инга успокоилась.
- Тебе нужен отдых. Как только ты оправишься, я заберу вас домой.
- После всех моих несчастий только Боги могли послать мне тебя...
В ответ мужчина лишь глухо рассмеялся и поцеловал жену.