— Он у вас явно еще не приучен к рукам. Слишком много вольностей не идет таким на пользу.
В тот момент Силане было одновременно обидно за Рейза и неловко:
— Он замечательный боец, — стараясь говорить твердо и уверенно ответила она. — Простите его за резкость, это моя вина. Я предложила ему сделать выбор самому и вмешалась.
— На его счастье, поверьте. Я слежу за гладиаторскими боями и неплохо разбираюсь в бойцах. Он действительно неплох, но не настолько чтобы победить в своих обносках.
Силане не хотелось это обсуждать:
— Он смотрел несколько вариантов брони. Вы можете найти что-нибудь подобное с защитой от основных трех глифов?
— Да, — Оаким улыбался, но смотрел цепко и очень внимательно. На ее не слишком дорогую одежду, на ее кольцо.
И еще не спросив, она знала, что цена будет высока.
Она взяла с собой сорок эйров — последние деньги, которые могла потратить до боя на Арене — и кольцо мамы. На удачу.
Было горько и больно понимать, что вот оно и пригодилось.
Оаким предложил ей отличную броню — качественную, красивую. Темная зачарованная сталь была совсем легкой, и едва различимые линии гравировки расчерчивали ее орнаментом, под которым прятались защитные знаки.
Силана позвала Рейза померить, и доспех сидел на нем как влитой, будто и был для него создан.
За время примерки Рейз не сказал ни слова, и почему-то очень хотелось перед ним извиниться.
Оаким согласился принять в уплату кольцо и дал пять эйров сдачи, а Силана очень боялась, что расплачется, но Рейз бы увидел, и только мысль об этом помогала держаться.
Она накинула капюшон плаща, поклонилась, прощаясь с Оакимом, и украдкой стерла выступившие на глазах слезы, надеясь, что не опозорилась окончательно.
Рейз вышел из палатки первым, и Силана последовала за ним.
— Простите, что вмешалась в ваш выбор.
— Это твои деньги, — не глядя на нее ответил он. — Трать как хочешь.
— Но это вам придется сражаться. Мне очень важно, чтобы… — она замялась, не зная, как сказать, — чтобы мои ошибки не причинили вам вреда.
Он все же посмотрел на нее — прямо в глаза:
— Если ты хочешь, чтобы я за тебя сражался, ты должна мне доверять.
Услышать это было так неожиданно. Совершенно обычную на самом деле вещь.
Я буду за тебя сражаться.
Ты должна мне верить.
Силана забыла уже, что нормальные люди считали доверие чем-то обыденным, повседневным. Даже не думали, что доверие это такая роскошь, и как легко ее потерять.
«Я всегда буду тебя защищать», — когда-то обещал Силане Калеб.
«После боя мы с тобой сядем у костра и напьемся», — сказал Лар, и это были его прощальные слова ей. Он не пережил даже первую чародейскую атаку.
«Я сделаю все, чтобы успеть к тебе, мам. Я обязательно помогу», — но ее мать умерла задолго до того, как Силана вернулась домой.
А здесь, в стылой серой громаде Силл Арне — Грозовой Девы — доверие можно было попросить так просто. Это казалось таким странным, как просыпаться в кровати, в настоящем доме, как лежать в постели и понимать, что никто не поднимет окриком, что — все.
Доверие.
Силана казалась себе очень старой и очень уродливой в тот момент, обожженной, перемазанной сажей пародией на нормального человека.
Рейз смотрел ей в глаза и ждал… ответа? Кивка?
Согласия.
Он был чистым и, наверное, очень сильным — и ему в его силе и его уверенности даже не приходило в голову, что калекам и уродам вроде нее самые простые вещи давались тяжело.
Доверие, прикосновения, надежда. Что на все это тоже требовались силы.
— Не веришь, — в конце концов прервал молчание он. — Думаешь, я подведу или предам. Или же я просто недостаточно хорош, чтобы меня слушать.
Его это обижало, и невозможно было объяснить ему так, чтобы он понял.
— Я не могу выпустить вас в обычной броне против зачарованного оружия, — и слова — бессильные, шелестящие — ничего для него не стоили. — Просто не могу.
— Да плевать мне на броню. Дело не в ней. Дело в том, что когда мы выйдем на Арену, ты… — он оборвал себя на полуслове, не договорив и выругался:
— Да и к Ирбису это все!
— Не ругайтесь, не нужно, — как могла мягко попросила его Силана. — Просто… я знаю на что способно оружие с глифами, и оно пугает меня. Я не со зла, мне просто страшно.
Он нахмурился, посмотрел на нее так внимательно, как будто пытался прочитать мысли. В его серых глазах отражалось холодное, звенящее небо.
Рейз больше не злился, а Силана больше оружия и больше поражения в тот момент боялась, что он спросит про войну.