Она видела смерть всего несколько раз: краем глаза казнь — бескровное и будто ненастоящее повешение на главной площади, случайную и уродливую смерть на Арене — гладиатор не успел закрыться, и клинок пропорол его от плеча до грудины.
Но никогда так близко. Вдоль позвоночника будто провели ледяными пальцами, ладони вспотели.
Джанна поймала себя на том, что у нее дрожат пальцы, и сцепила их до боли. Не хотелось, чтобы Каро увидел ее слабость.
Он неожиданно прыснул от смеха, звук разорвал тишину — неожиданный и неожиданно громкий:
— Вы совсем меня за монстра держите, Энай. Бросьте, если бы я хотел вас отравить, не стал бы предупреждать. Подлил бы в выпивку, раз вы так ее любите.
Он и был монстром. И показать Джанне хотел именно это, ждал от нее реакции.
Она попыталась представить какой. И понять — зачем.
— Нет, яд не для вас, — продолжил Каро. — Он для Вейна. Дней через пять вас позовут в суд. Будут судить гладиатора за то, что он использовал этот яд в бою. А вы станете свидетелем и под присягой скажете, что дали часть этого яда Вейну. Что он попросил его у вас для своей коллекции. И вы не смогли отказать.
Теперь Джанна понимала, зачем они приехали к Энаю, и чего именно хотел от него Каро.
Энай рассмеялся, безудержно, так громко, что сорвался на кашель в конце:
— Да вы с’всем отчаялись, Каро. Вы хотите подставить Вейна так грубо? Даже если я совру про яд, мне н’кто не поверит.
— Но это уже не ваша забота, — небрежно заметил Каро.
Энай сказал что-то на аравинском, а потом криво улыбнулся. Угрюмо и совсем не весело:
— Я не все мозги еще пропил.
— Разве? — Каро вопросительно вскинул бровь. — А ведь так старались.
— Я з’наю, что вы врете. Меня обвинят. За лож’ные п’казания.
Он заволновался, заговорил быстрее и стал запинаться чаще.
— И что? У вас все еще неприкосновенность. Вы же любимый аравинский посол князя.
— Нет, — Энай мотнул головой, шрамы натянулись, на миг проступили отчетливее.
— Да, — с улыбкой сказал Каро. — Вы все равно согласитесь. К чему теперь это кокетство?
— Будете мне угрожать? В этом вы мастер, — горько признал Энай. И Джанна увидела — момент, пока он колебался. Пока принимал решение. Увидела, словно могла заглянуть вглубь него.
Каро скользнул по ней заинтересованным взглядом, будто лезвием по коже, а потом снова улыбнулся Энаю:
— Не буду. Я уже угрожал вам. Если не менять методы, они теряют эффективность. Нет, я вас куплю.
— Мне не нужны деньги.
— Конечно, не нужны, — Каро фыркнул, будто услышал что-то очень забавное. — У меня есть нечто получше. Как ваши шрамы, Энай? Как вам спится? Помогает ли ваше вино от кошмаров?
Энаю не нужно было отвечать, Джанна и так видела — так отчетливо, будто он уже признал это вслух.
Нет, вино не помогало Энаю от кошмаров.
— Я предлагаю вам забыть, Энай, — продолжил Каро. — Войну, пламя, и ваш ужас, когда жрица сжигала вас заживо. Шрамы не перестанут болеть, но останется только боль. Чистая и простая. Никаких больше кошмаров, никаких сомнений в себе. Вы станете прежним. Помните, каким вы были? Вы ничего не боялись, заставляли других трястись от ужаса. Вы были героем, — он говорил вкрадчиво, проникновенно. Его голос будто обволакивал, проникал ядом под кожу.
Энай подобрался, подался вперед, впитывая эту отраву.
Каро предлагал ему то, что было Энаю необходимо. Он ломал его, ломал не страхом, надеждой.
И именно это хотел показать Джанне, этому решил научить.
Она почувствовала злость — холодную, расчетливую. И смолчала, потому что говорить сейчас было не время и не место.
— Это невозможно, — шепнул Энай. Он уже сдался, уже на все был готов.
— У нас в Королевстве множество чародеев. Они способны на самые разные чудеса, стереть память не так уж сложно. Особенно тому, кто и сам хочет забыть.
— Это запрещенная магия, я знаю.
— Да, и что? Нам ли не знать, что любые запреты можно обойти, — Каро поднял пузырек с ядом перед собой, снова полюбовался тем, как вспыхнул алым свет в флакончике. И протянул Энаю.
Энай поколебался еще несколько мгновений, а потом взял яд.
***
Джанна не заговаривала, пока они с Каро не оказались одни, пока не вернулись на воздушный причал, и она снова без труда смогла отыскать окно Эная. Шторы уже снова были задернуты.
Каро рассматривал Джанну и наверняка оценивал, так же как Эная. Как, должно быть, всех, кого встречал. Он во многом был прав, он привык, что может читать людей, как книги. И может написать в них все, что ему потребуется.