Воздух вокруг звенел, будто пел, и эта песня тоже звала за собой. - Но я так и не узнал.
- Мы все однажды узнаем, - отозвалась Силана. Слова рождались где-то внутри и таяли в воздухе вместе с дыханием. - Для этого не нужно быть магом.
- Человеческая жизнь такая крохотная, - Вейн улыбнулся. - И такая бессмысленная. Мы живем в переплетении сил. Могущественных сил, которые создают наш мир. И мы закрываем на них глаза, чтобы спать, укутавшись в нормальность. В семью, в деньги, во власть. Во все эти детские игрушки. Посмотрите вдаль. Здесь они не имеют никакого значения. Но именно этот момент определяет всю нашу жизнь.
Он искренне в это верил, и он обрек на смерть тысячи людей. Но Силана больше не могла его ненавидеть.
Сама много раз совершала эту ошибку - когда теряла, когда раз за разом оказывалась слишком слабой, и люди умирали у нее на руках. И момент их смерти затмевал все остальное: кем они были, какой путь они прошли.
- Вы не правы, - сказала Силана. - И вы уже не успеете понять почему.
Он кивнул, усмехнулся:
- Да. Я все же узнаю, что там, за чертой, - он рассмеялся и добавил. - Смешно, я думал, моя магия даст мне самому выбрать. Где и как уходить. Она оказалась слабее, чем я думал.
- Вы сожалеете?
Он покачал головой, потом повернулся к ней всем телом:
- Нет. Я делал, что считал нужным. Жил, как хотел. Я жалею только, что стоял к гладиатору слишком близко, - он улыбнулся ей, беззаботно и ехидно и добавил. - Недооценил. Вас и его.
Силана сглотнула, кивнула:
- Вы считали жизнь мелочной. И смерть обесценили тоже. Иначе бы знали, что ее нельзя избежать.
Вейн фыркнул:
- Обойдемся без ваших мудростей. Вы уйдете вместе со мной.
Черная вода накатывала мягкими волнами, ласкала уставшие ступни. Силана так долго шла, и только там за чертой был отдых.
- Смотрите, - сказал Вейн.
Люди появлялись из воздуха, возникали как видения над белым песком и шли вперед за черту, вода принимала их одного за другим.
Маму, солдат, которые умирали у Силаны на руках. Тех, чьи лица она видела в кошмарах. Всех, кого она потеряла. И множество других, кого она не узнавала, но чувствовала - их убил Вейн. Их мертвые.
Последним шел Рейз. Он шел легко, уверенным пружинящим шагом, и улыбался как мальчишка.
Силана смотрела на него и думала - она никого и никогда не любила так сильно, как его в тот момент. Слезы жгли глаза, и хотелось окликнуть, задержать хоть на мгновение. В последний раз.
Силана молчала.
- Идемте, - добавил Вейн. - Иначе вас ждет лишь боль.
Она зажмурилась, и зов воды стал сильнее. Он обещал так много.
Силана верила. И все равно ответила:
- Нет. Жизнь закончится. Жизнь всех, кого я люблю, и моя тоже. И именно потому так важно прожить ее до конца. Крохотные радости, горе и любовь. Когда придет время, я отнесу их за черту.
Вейн рассмеялся:
- Я буду ждать. Смерть всегда рядом. За каждым углом, в каждой тени - жизнь может прерваться в любой момент.
Он пошел вперед, пошел последним и его силуэт терялся в черноте воды.
Силана отвернулась, сделала первый шаг назад - по белому песку, по перемолотым костям - и шепнула темноте за чертой:
- До встречи.
***
Силану разбудила молитва - тихий, знакомый голос пел слова, и они отзывались внутри, как когда-то давно, еще в детстве, когда она приходила в Храм, и воздух дрожал, до краев наполненный музыкой и чудесами.
Ее укутывало тепло, и ощущение пламени, которое она узнала бы из тысячи.
Силана открыла глаза. Верховная сидела в кресле у ее постели, держала в руках пяльцы и вышивала мерно и спокойно. Свет - непривычно яркий, будто летний - заливал комнату, золотил кончики ее ресниц и седину в волосах.
Силана вспомнила, как много лет тому назад, пришла в Храм - как торопилась, помяла платье, и все равно опоздала. Она чувствовала себя виноватой, стояла на ступенях и боялась зайти внутрь, зная, что ее будут ругать. Верховная вышла к ней сама, держала цветок в пальцах - белоснежную, будто светящуюся изнутри лилию.
Силана краснела, запиналась и путалась в словах, пытаясь объяснить, а Верховная протянула ей лилию и сказала:
"Ничего страшного, Силана. Ты опоздала, так бывает. Идем, другие заждались тебя у алтаря".
Больше Силана ни разу не опаздывала, и годами хранила тот цветок - меж страниц в старой книге преданий, которые любила читать.
- Ты очнулась, - Верховная отложила вышивку, повернулась к Силане. - Хорошо. Я уже начинала волноваться.
"Очнулась, - подумала Силана, и вдруг поняла: она выжила. И на нее накатило вдруг все сразу: боль от потери, беспомощность и несмотря ни на что - облегчение. Она выжила.