4 апреля Белград дал принципиальное согласие на предложение Сталина.
В тот же день, 4 апреля, Молотов проинформировал германского посла Шуленбурга о решении Советского правительства заключить договор о дружбе с новым правительством Югославии.
5 апреля, к полуночи, Белград дал согласие на сталинский текст Договора о дружбе. Сталин отказался ждать утра для подписания документа и потребовал ночью разыскать всю югославскую делегацию для немедленного подписания договора. Подписание состоялось ночью после 12 часов, но под документом была поставлена дата — 5 апреля. Ночью, сразу после подписания прошло фотографирование для прессы. После этого состоялся импровизированный ужин с участием Сталина.
6 апреля в утренних газетах было напечатано сообщение о подписанном договоре.
6 апреля утром Германия объявила о начале войны на Балканах против Греции и Югославии.
6 апреля предполагалась торжественная церемония по поводу подписания договора, которую Сталин отменил, в связи с началом войны.
Молотов не понимал сути той игры, которую вел Сталин, и пытался настоять на проведении церемонии в Кремле.
А теперь добавим к этой информации те сведения, которые хорошо известны сейчас, но во время описанных событий были известны, видимо, только Сталину от его разведки.
Решение о нападении на Югославию было принято Гитлером 27 марта (директива № 25 о нападении на Югославию). Дата нападения — 6 апреля была определена Гитлером 30 марта.
Этот последний пункт и объясняет всю спешку Сталина вокруг договора.
Дата начала войны между Германией и Югославией Сталину была заранее известна, и он хотел закончить все переговоры до ее начала. Он хотел поставить Гитлера перед фактом, что СССР поддерживает антигитлеровские, пробританские силы. Поэтому Сталин спешил сообщить германскому послу Шуленбургу о намерении подписать договор с Югославией. Это была страховка на тот случай, если переговоры с Югославией не будут завершены до начала войны. После того, как на переговорах удалось найти приемлемую форму соглашения, Сталин сделал все, чтобы успеть дать в газетах сообщение о подписанном договоре. С этим были связаны ночное подписание договора, ночное фотографирование перед прессой и изменение даты подписания договора с 6 числа на 5. Договор должен был быть подписан до 6 апреля — до даты объявления Германией войны Югославии. Когда же 6 апреля Гитлер объявил Югославии войну — все торжественные мероприятия с делегацией Югославии были отменены. Югославия больше Сталина не интересовала! Дальнейшая демонстрация поддержки Югославии стала неуместной. Такая поддержка уже могла быть истолкована как нарушение Договора о дружбе с Германией.
Все эти действия означали, что Сталин использовал события в Югославии для демонстрации Гитлеру своей готовности к конфронтации с Германией. Однако этими действиями он не хотел давать повода для обвинений СССР в нарушении Договора о дружбе с Германией. Действия Сталина на переговорах с Югославией были нацелены на провоцирование Германии на нападение на СССР.
В этом была причина и того, что Сталин отказался от договора о взаимопомощи с Югославией. После объявления Германией войны Югославии такой договор вступал бы в противоречие с Договором о дружбе с Германией. В этом случае Сталину пришлось бы выбирать одно из двух. Либо немедленная конфронтация с Германией, либо денонсация договора с Югославией. Оба этих варианта для Сталина были неприемлемы. Они противоречили цели Сталина — заставить Гитлера напасть на СССР.
Приведенную выше трактовку сути переговоров с Югославией можно подтвердить дополнительными фактами. Ниже приведен текст беседы между Вышинским (заместитель Молотова) и Гавриловичем.
«№ 360. БЕСЕДА ПЕРВОГО ЗАМЕСТИТЕЛЯ НАРКОМА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР А.Я. ВЫШИНСКОГО С ПОСЛАННИКОМ КОРОЛЕВСТВА ЮГОСЛАВИЯ В СССР М. ГАВРИЛОВИЧЕМ
«4 апреля 1941 г.
Сов. секретно
В 14 ч. я принял Гавриловича и Савича и сообщил им ответ Советского правительства на сделанные ими 3 апреля предложения.
Ответ, данный мною, сводился к следующему: Советское правительство согласно заключить соглашение в виде договора о дружбе и ненападении между СССР и Югославией.
Предложенные делегацией проекты пакта мы не можем принять, так как заключение такого договора требует времени для взаимного ознакомления с тем, какими силами располагают договаривающиеся стороны. Развив в этом духе свою аргументацию и подчеркнув, что мы к заключению договоров относимся очень серьезно, что пакты, которые подписываются без должной подготовки, а потом забываются, нам не подходят, я указал также и на другое существенное обстоятельство. У нас имеется договор с Германией. Мы не хотим дать повода предполагать, что мы склонны его нарушить. Первыми мы этого договора нарушать не хотим. По этим соображениям мы предлагаем свой проект, с которым я и прошу делегацию ознакомиться.