— После того, что случилось?
— Слушай, пап, а что же ты станешь с ними делать?
— Вот я сейчас пытаюсь решить. Не знаю, что для них будет лучше. — Я взглянул на часы. — Пойдем-ка поговорим с вождем.
Он просиял, дружески хлопнул меня по плечу. Мы побежали к джипу и помчались назад в лощину. Холмы пылали в косых лучах заходящего солнца.
Пробираясь по лощине между темнеющими дубами, мы почти не разговаривали. Мне все сильней становилось не по себе — это смутное чувство охватило меня с той минуты, как трое планерят взлетели с моей террасы и деловито устремились на восток.
У стоянки вождя мы вышли из машины, но здесь никого не было. Костер догорел, чуть розовела кучка углей. Я громко позвал на языке планерят никто не откликнулся.
Мы переходили от стоянки к стоянке — костры всюду погасли. Мы взбирались на деревья-все домики опустели. Мне стало и страшно и муторно. Я звал и звал, пока совсем не охрип. Наконец, уже в темноте, сын взял меня за локоть.
— Что ты думаешь делать, пап?
Я стоял среди пугающего, безмолвного леса, меня била дрожь.
— Придется позвонить в полицию в газеты, предупредить.
— Как по-твоему, куда они девались?
Я посмотрел на восток — там, в исполинском провале меж двух высоких гор, словно светляки в глубокой чаше, роились и мерцали звезды.
— Последние трое, которых я видел, полетели в ту сторону.
Мы пропадали с сыном несколько часов. А когда вышли к ярко освещённой террасе, я заметил на дорожке тень вертолета. И увидел на террасе Гая. Он сгорбился в кресле, обхватив голову руками.
— Он был вне себя, — говорила Эми моей жене. — И ничего не мог поделать. Мне пришлось утащить его оттуда, я и решила, наверно, вы будете не против, если мы прилетим сюда, к вам, и уж тут вместе подумаем, как быть.
Я подошел к ним.
— Здравствуй, Гай. Что случилось?
Он поднял голову, медленно встал и подал мне руку.
— Всё идет прахом. Они все погубят, мы даже не решаемся подойти поближе.
— Да что случилось?
— Только мы её подготовили к пуску…
— Кого подготовили?
— Ракету.
— Какую ракету?
— На Венеру, конечно — простонал Гай. — Ракету «Гарольд».
— Я как раз говорила Гаю, что мы понятия об этом не имеем, нам неделями не доставляют газету. Я жаловалась…
Я махнул жене, чтоб замолчала, и поторопил Гая.
— Давай рассказывай.
— Только я нажал кнопку и люк стал закрываться, откуда ни возьмись туча филинов. Окружили корабль, набились в люк, и уж не знаю как, но не дали ему закрыться.
— Наверно, их были сотни, — сказала Эми. — Летят, летят без конца — и прямо в люк. А потом стали выкидывать вон все записывающие приборы. Люди пытались подогнать автотрап, но один филин каким-то прибором ударил моториста по голове, и тот потерял сознание.
Гай обратил ко мне осунувшееся, страдальческое лицо.
— А потом люк закрылся и мы уже не решались подойти к кораблю. Взлет предполагался через пять минут, но он не взлетел. Должно быть, эти треклятые филины…
На востоке полыхнуло яркое зарево. Мы обернулись. За горами по чёрному бархату неба снизу вверх черкнул золотой карандаш.
— Вот она! — закричал Гай. — Моя ракета! — и докончил со стоном: Всё пропало…
Я схватил его за плечи:
— Она не долетит до Венеры?!
Он в отчаянии стряхнул мои руки.
— Конечно, долетит! До автопилота им не добраться. Но ракета ушла без единого записывающего прибора, и даже телепередатчика на борту не осталось. Весь груз — стая филинов. Мой сын рассмеялся.
— Вот так филины! Папка может вам кое-что порассказать.
Я свирепо нахмурился. Он прикусил язык, потом запрыгал по террасе.
— Вот это да! Здорово! Лучше не бывает!
Зазвонил телефон. Проходя по террасе, я стиснул плечо сына:
— Молчи! Ни звука!
Он прыснул:
— И сел же ты в калошу, пап. А мне трепаться незачем. Так, разве что иногда про себя посмеюсь.
— Хватит болтать.
Он уцепился за мой локоть и пошел со мной к телефону, корчась от сдерживаемого смеха.
— Погоди, вот люди высадятся на Венере, а венериане им поведают легенду о Великом Бледнолицом Отце из Калифорнии. Вот тогда я всё расскажу.
Звонил какой-то бешеный псих, ему срочно требовался Гай. Я стоял возле Гая, и даже до меня долетал крик, несущийся по проводам.
Потом Гай сказал;
— Нет, нет. Что взлет задержался — не беда, автопилот это скорректирует. Не в том суть. Просто на борту не осталось никаких приборов… Что! Что ещё стряслось? Да вы успокойтесь. Ничего не понимаю…
А тем временем Эми рассказывала моей жене: