Этот НФ-паноптикум весьма обширен и однообразен, так что, прочитав в библиографии, что некий Ж.Арно романом «Компания во льдах» (1980) открыл 28-томную сагу о приключениях во времена нового ледникового периода, можно не читая предсказать, что там будет… Для полноты картины не забудем и о неутомимой героине комиксов Барбарелле, эдаком Джеймсе Бонде в юбке; впрочем, «юбка» в применении к ней — фигура речи, не более. Пересказывать такие произведения «ан масс» скучно, анализировать в них — попросту нечего.
Тем более интересны по контрасту авторы, заслуживающие серьезного разговора. Главным мне представляется Рене Баржавель, так и не дождавшийся при жизни (он умер в 1985 году) ни одного перевода на русский язык.
Писатель дебютировал еще в конце войны романом «Опустошение» (1943), не отличавшимся оригинальностью, но содержавшим вполне уловимый, хотя и закамуфлированный под «научную фантастику» вызов оккупантам. В дальнейшем Баржавель то пытался переписывать Уэллса («Неосторожный путешественник во времени», 1944), то в духе тогдашней литературной моды рисовал грядущий Апокалипсис («Вспыльчивый дьявол», 1948). В 50-е годы его увлекла приключенческая фантастика, и можно было бы уверенно записать этого автора в крепкие коммерческие «калымщики», не выйди в знаменательном для Франции году — 1968-м — его роман «Ночь времен».
…В глубине антарктических льдов обнаружен массивный саркофаг, хранящий замороженные тела мужчины и женщины. Их возвращают к жизни, и международная комиссия ученых приступает к изучению «пришельцев из прошлого». Оказалось, что это единственные уцелевшие представители мощной цивилизации, населявшей Землю почти миллион лет назад и погубившей себя в результате неосторожного обращения со «сверхоружием». Женщина из прошлого, Элеа, рассказывает о своем чудесном, но неразумном мире, ее беспокойство за человечество, также «заигравшееся» со смертоносными игрушками, передается и ученым — а затем распространяется по всему миру. Тут тревогу начинают испытывать другие — военные, спецслужбы, политики. Они пытаются уничтожить некстати свалившихся «гостей» и спровоцировать атомную катастрофу вблизи исследовательского лагеря, дабы стереть саму память о пращурах — утопистах. Роман заканчивается как бы на полуслове — предотвратить катастрофу не удалось, но результат ее прямо противоположен задуманному: разгневанная молодежь выходит на улицы с единственным словом на устах: «Нет!» В год выхода романа его заключительные страницы воспринимались во Франции, как выпуск последних известий…
Следующий роман Баржавеля, «Великая тайна» (1973) подтвердил его репутацию мастера туго закрученного сюжета. С первой до последней страницы роман читается на одном дыхании — и «тайна» в заголовке остается таковой до самого финала. Умело использован и исторический фон — в романе повествуется о фантастической подоплеке реальных политических событий, имевших место с 1955-го по… год выхода романа. Сюжет сводится к следующему (жаль, конечно, будущих читателей, да только когда еще наши издатели разживутся валютой, чтобы купить права на перевод!): гениальный ученый-индус открывает «вирус бессмертия», и ведущие политические деятели разных стран; проникшись тревогой за судьбу человечества (по-моему, идея в достаточной степени утопическая!), решают по возможности сохранить открытие в тайне. Пока не будет решен основной вопрос: как разместить на планете и — прокормить человечество, из словаря которого внезапно вычеркнуто слово «смерть»… Среди персонажей романа — Хрущев и Неру, Кеннеди и Де Галль, однако Баржавель успешно преодолел соблазн просто «крутого» политического боевика; он задумался над проблемой жгучей, если не сказать главной. Индивидуальное бессмертие — желанное с тех самых пор, как наш предок осознал, что смертен; и потенциально опасное, способное превратить и так «тесную» планету в сущий ад. Но кто возьмет на себя смелость объяснить все это конкретным людям, ожидающим своего смертного часа?
Два других автора также заслуживают внимания — это Франсис Карсак И Жерар Клейн, главные книги которых а лишь бегло перечислю; так как с этими двумя наш читатель уже знаком.