— Не стоит.
— В принципе, каждый язык занимает определенную область ноосферы, — помолчав, продолжил Тимофей. — Это как огромная библиотека. Выбрав нужный справочный материал, можно без особого труда…
— Достаточно, — сказал Олег.
— Почему?
— Давай я тебе лучше расскажу про бинарное счисление. Например, про преобразование методом Горнера, — предложил Олег.
— Не надо.
— Отчего же? Это доступно, это интересно…
Между тем, на другой банкетке тоже шел оживленный разговор.
— Из какого созвездия, друг? — спросил Гловер.
— А черт его знает, какое у нас созвездие, — ответил Лаурген. — Лучше спросить у звездочета.
— Ух ты, — сказал Гловер. — У звездочета. Ты из какого века, друг?
— Из этого, который сейчас, — Лаурген хитро посмотрел на Гловера. — Вопрос можно?
— Валяй.
— Ты вообще-то с Земли свалился или с Луны?
— Вот те на, — удивился Гловер. — Ты же местный. Откуда знаешь про Луну?
— От Ромки, — ответил Лаурген. — Точнее, от Вики, а она от вашего Ромки…. Что смотришь? Не знаешь, кто такой Ромка?
Гловер развел руками — мол, не успел познакомиться.
— Говоришь, тебя Гловер зовут? — спросил Лаурген.
— Я, вроде, не говорил.
— Неважно, — сказал Лаурген. — Дай-ка я у тебя, друг, пороюсь в черепушке. Занятная ты личность, дружище Гловер.
Олег подтолкнул локтем Тимофея и кивнул на Гловера с Лаургеном.
— Я всё слышу, — отозвался Тимофей. — Интересно, что ответит Гловер.
Но Гловер никак не ответил. Он застыл, окаменел, и взгляд у него остановился. А Лаурген тем временем изучал его лицо, его жуткие глаза с огромными зрачками, широкий прямой нос, твердо сжатые губы, каменный подбородок. Вот он погладил воина по щеке длинными сильными пальцами.
Марабуты оживились, залопотали, один из них крикнул Лаургену что-то угрожающее.
— Да всё уже, — сказал он успокаивающе. — Не стоит беспокоиться.
Гловер вздохнул, заморгал, вытер глаза огромными кулачищами и встряхнул головой, просыпаясь.
Сказал:
— Фу ты, чертовщина такая. Будто в омут нырнул.
Внимательно посмотрел на Лаургена, что-то вспомнил и угрожающе спросил:
— Что ты там пролопотал? Пороюсь в твоей черепушке?
— Тебе показалось, друг, — отозвался Лаурген. — Можно нескромный вопрос?
— Нескромный можно, — разрешил Гловер.
— Ты папу-маму помнишь?
— Нет, — подумав, ответил Гловер.
— Сколько тебе лет?
— В хронологическом плане или в фактическом?
— В хронологическом.
— Давно это было.
— А в фактическом?
— Слушай, — сказал Гловер, внезапно свирепея. — Ты чего пристал? Я не посмотрю, что ты заморский генерал, дам в лоб и уши проглотишь.
— Ладно, ладно, — Лаурген миролюбиво поднял руки. — Просто я насчитал у тебя, полковник, столько прожитых жизней, что засомневался. Впервые такое вижу. Ты случаем не бессмертный?
— Откуда узнал, что я полковник? — проворчал Гловер, уже не сердясь. — Да, полковник, но это так — пустяки. А на последний вопрос не отвечу, не велено…
Церемония закончилась раньше, чем ожидалось. Широкие двери внезапно открылись, из зала вышли Антон и Стратег. Судя по кривоватой улыбке, Антон был смущен.
— Вот так, братцы, — сказал он, подойдя к землянам. — Перед вами, стало быть, кесарь. Или царь.
— Угораздило же тебя, — вздохнув, произнес Олег и жалеючи похлопал по плечу. — Ты уж не отрывайся от коллектива.
— Постараюсь, — ответил Антон. — Пойду. Илларион покажет резиденцию.
— Илларион — это Стратег? — уточнил Тимофей.
— Он самый.
— Ты царём иди на полставки, — посоветовал Тимофей. — Не забывай, что ты еще и капитан «Архимеда». А главное…
Тут он сделал знак, чтобы высоченный Антон наклонился к нему и зашептал в ухо. Антон слушал и кивал, потом тихо сказал что-то.
— Весьма неожиданно, — ответил Тимофей. — Хотя, я тебя понимаю, одному плохо. Пожалуй, соглашусь.
После чего повернулся к Олегу и огорошил:
— Приглашает в советники, уж не обессудь.
— И правильно, — сказал Олег. — Еще Аннушку прихватите, чтоб кесарю не было скучно…
Глава 44
Царские привилегии
Подход к расположенной в одной из скал Резиденции тщательно охранялся. Внешне всё было тихо-мирно, но вдруг лязгала невидимая амбразура и кто-то в ней начинал шумно астматически дышать и передергивать затвор, либо ни с того, ни с сего принимались вздрагивать и со скрежетом передвигаться с места на место густые кусты, в которых угадывались жерла автоматических пушек. Вот над ними на мгновение завис маленький юркий «Глаз», поизучал, затем юркнул в узкую расщелину. Его сменил «Глаз» подороднее, не такой суетливый, который никуда не торопился. У этого прибора уже имелся солидный, литра на два, резервуар с узким соплом и электромоторчиком. Наверняка в резервуаре был усыпляющий газ. Шаги гулко загремели — под стальным мостом с поручнями была пропасть. Двадцать гулких шагов, потом снова твердый асфальт.