Лес всё не кончался. Всё новые повороты, новые схватки — нестерпимые боли, настойчивые, всё с меньшими интервалами. Сюзанна старалась сдерживать потуги. Но на сколько ее хватит?
Наконец они подъехали к деревенскому ресторану возле перевала. В окнах было темно. Туг начались особенно сильные схватки. Она больше не могла удержаться от потуг. Со всем возможным спокойствием она велела Франку остановиться:
— Ребёнок уже выходит.
— Продержись, Сюзанна! Осталось минут десять езды!
— Не успеем.
— Тогда я побегу, выброшу из постели хозяина...
— Франк, останови машину! Нет ни минуты!
Его голос сорвался в панический крик:
— Но не можешь же ты родить прямо в машине! Сюзанна, я понятия не имею, что надо делать! Я не могу видеть кровь!..
— Останови машину!!!
Он затормозил, причитая:
— Боже мой, боже мой, боже мой! За что мне это?! И как я в этой ситуации...
— Замолчи! — крикнула она. — Помоги мне!
Он судорожно вздохнул.
— Слушай меня! Я акушерка, я приняла уже тысячу родов. Вдвоём мы управимся.
— Ну хорошо. Что я должен делать?
Она застонала.
— Помоги мне... Стяни брюки! Теперь трусы! Нагнись ниже! Следи за головой ребёнка! Он выходит!
Сюзанна набрала воздуха, задержала дыхание, напрягла брюшной пресс и диафрагму и стала тужиться изо всех сил. Он светил карманным фонариком, стараясь помочь и не понимая как.
Схватки отпускали и возобновлялись. Она старалась дышать животом, это помогало перенести боль.
— Голова! — воскликнул он. — Голова показалась!
— Тогда он выйдет... следующими схватками, — сказала она не дыша. — Возьми головку обеими руками и следи, чтобы парень не застрял в плечах.
— Полотенце! Где-то у нас было полотенце!
— В сумке, сзади...
Фары горели, мотор работал. Снежные хлопья падали на ветровое стекло и таяли. Как это было красиво! Она вспомнила весну, театр... и застонала:
— Франк, опять!
Ему как-то удавалось держать фонарик. Она тужилась изо всех сил, молясь только об одном: чтобы Франк всё сделал правильно.
Новый приступ болезненных схваток, потом короткие, мощные потуги, которые она сотни раз описывала слушательницам курсов, сотни раз наблюдала в родовом зале, а теперь испытывала сама. Ей казалось, что она должна выдавить из себя арбуз... И тут мужество её покинуло:
— Франк, я больше не могу, помоги же мне наконец!
Он склонился над ней и заглянул ей в глаза:
— Сюзанна, не выдумывай, ты сильная! Сейчас ты родишь этого малыша, сил у тебя хватит!
Она уже ни на что не реагировала, ничего не чувствовала, решив: будь что будет. Вот опять огненная, режущая боль — и головка ребёнка вышла наружу. Всё остальное выскользнуло без усилий, ребёнок покинул родовой канал, и Франк подхватил его. Увидев своего отца в свете карманного фонарика, ребёнок расплакался.
«Это хорошо», — успела подумать она, почувствовала маленькое, тёплое тельце у себя на животе и бессильно закрыла глаза. Через несколько секунд она уже снова пришла в себя.
— Пуповина, — услышала она словно из глубины сна, — что делать с пуповиной, Сюзанна? Перерезать?
Она открыла глаза:
— Ни в коем случае, ребёнок истечёт кровью! Пуповину надо пережать!
— Пережать? А чем? Чем пережать-то?
— Откуда я знаю, мы же не в родовом зале!
Он побежал к багажнику и открыл его. Вернулся со стартовым кабелем, на конце которого болтались мощные клеммы:
— Это подойдёт?
— Да, и скорее в больницу!
Она завернула новорождённого в полотенце, чтобы не замёрз. Франк включил отопление на всю мощь и, немного побуксовав, рванул вперед.
Дорога шла под горку. Вскоре показались первые дома. Внизу, у города, снег на дороге уже не держался, от него осталась одна слякоть. Франк прибавил газу и на скорости сто километров в час промчался мимо таблички с названием населённого пункта.
— Ну, я вам покажу! — победно проревел он. — Вы у меня получите с вашим грёбаным ограничением скорости! Я вам ограничу скорость!
Она почувствовала, как тёплая кровь струйкой потекла по ногам, и прижала к себе своего маленького сына. Что-то с ней было неладно.
— До окружной больницы не дотянем, Франк! Сворачивай к госпиталю Святого Духа, это ближе.
— Как, хочешь сдаться конкурентам?!
— Быстрее, Франк, быстрее!
Дважды просить его об этом не пришлось.
Он прибавил скорость прямо на повороте, гоночный мотор взревел, Сюзанну отбросило на спинку сиденья. Он гнал по пустынной главной улице со скоростью сто тридцать километров в час.
— Вся местность заражена радарными ловушками! — эйфорически вопил он. — Но пусть они сегодня все подавятся! Сегодня я смеюсь этим булям в рожу прямо при исполнении! Йа-а-ха-ха!
Он был словно под дозой и мчался сто пятьдесят прямо на радар, установленный над улицей. Когда сверкнула фотовспышка, он поднял вверх кулак и триумфально показал полиции средний палец.
16
Развязка
Бледное зимнее солнце светило над живописным жилым районом. На газонах лежал снег. Перед гаражом уже стоял припаркованный «мерседес» Роберта. Сразу за ним виднелась древняя малолитражка Ани и Карин. Пятна ржавчины на ней стали ещё заметнее. Две остальные припаркованные машины принадлежали Теодору и нотариусу. Отсутствовал пока только Франк. Мать пригласила на свой шестьдесят первый день рождения лишь самый тесный семейный круг.
Сюзанна подняла с пассажирского сиденья сумку с ребёнком и понесла её по хрустящему снегу к дому Мать, сияя улыбкой, открыла ей дверь.
— Хэлло, Сюзанна... вот он наконец, наш маленький Александр! О боже, как он сладко спит!
Она склонилась над своим внуком и перехватила сумку из рук дочери:
— Скорее в дом! Ребёнка застудишь.
В прихожей Сюзанна объяснила:
— Франк приедет чуть позже. Ему пришлось заехать в полицию, они его засекли.
Мать была совершенно очарована ребёнком и рассеянно ответила:
— Поделом ему, пусть не лихачит.
В гостиной собралась вся семья. В сияющем паркете отражалась со вкусом украшенная ёлка. Из окна открывался вид на террасу и дальше — на серо-белую долину Рейна. Регина сидела на софе. Рядом с ней стояла сумка для близнецов. Одну малышку она взяла на руки и кормила из бутылочки. Аня носила своего крошечного сына на руках, нежно похлопывая его по спинке. Вымирание семье Раймунд больше не грозило. Роберт стоял у окна, курил сигарету и задумчиво смотрел в сад. Карин безучастно сидела за столом. Все молчали. Лишь в глубине комнаты Теодор вполголоса беседовал с нотариусом. Увидев Сюзанну, он тут же шагнул ей навстречу:
— Сюзанна, вот счастье-то! Я очень рад тебя видеть. Сегодня прошёл ровно год с тех пор, как мы впервые встретились.
— Да, правда. Как быстро летит время!
— Как же назвали малыша? — подойдя ближе, с любопытством спросила Аня.
— Александр, — ответила Сюзанна. — А если бы мы пошли на поводу у Франка, его звали бы, возможно, Альфа-Ромео.
— Давно высосал свою последнюю бутылочку? — заботливо спросила Хильдегард.
— Полчаса назад. Пусть поспит, мама!
Четырежды бабушка объявила:
— А следующую бутылочку ты получишь уже из моих рук, малыш! Я специально запаслась детскими смесями для таких маленьких крикунов.
— Ты не кормишь грудью, Сюзанна? — спросила Аня.
— Я пробовала, но недоношенные плохо сосут, с ними это сплошь и рядом. Да и Франк возражает: он хочет тоже кормить малыша.
— А ты что будешь делать?
— Аня, если я через четыре недели снова выхожу на работу, Франку так или иначе придётся самому с ним нянчиться. Лучше сразу приучить его к бутылочке.
— Я тоже хотела кормить грудью, — подключилась к разговору Регина. — И даже так красиво представляла себе: у каждой груди по девочке. Но ничего не получилось.