Дети надрывались в крике.
Нотариус встал и попытался добиться тишины.
— Дамы и господа! Дамы и господа! Пожалуйста, успокойте ваших детей и послушайте меня!
Роберт тряс головой и, не в силах поверить, повторял:
— Моя жена... лесбиянка...
Наконец юрист добился внимания. Перекрывая многоголосый рёв детей, он спросил:
— Итак, вы отказываетесь от дома вашей матери, госпожа Маркуард?
— Да, — ответил за неё Роберт.
— Я не знаю, — неуверенно сказала Регина и принялась качать свою двойню.
— Заткнись, лесбиянка! — зашипел Роберт.
— Госпожа Маркуард, — сказал нотариус, — само собой разумеется, вас никто не торопит с решением.
— Наш ответ — нет, — чётко заявил Роберт.
Аня с ребёнком на руках обратилась к своей подруге:
— Карин, хоть мы и не можем продать дом, это всё же лучше...
— Нет, — решительно отрубила Карин. — Помолчи, ты, предательница! Я не гонюсь за буржуазной идиллией. Даже в этом хвалёном обывательском районе!
— Я хочу сделать вам предложение, — взяла слово Сюзанна.
Все с недоумением обернулись в её сторону. Франк покачал плачущего Александра, успокаивая его.
— В случае, если вы обе отказываетесь, мы с Франком подумали и решили, что мы переедем сюда.
— Что? Вы? — Регина вытаращила глаза. — Хотите разместиться в готовом гнёздышке!
— О каком готовом гнёздышке ты говоришь? Как уже сказал твой муж, дом нуждается в ремонте. Но Франк — мужчина с руками, и многое он может сделать сам. Особенно за те три года, которые он вынужденно проведёт дома по уходу за ребёнком. Кроме того, за ваш отказ я заплачу вам отступные.
Все удивлённо уставились на неё. Мать спросила:
— Но, дитя моё, где же ты возьмёшь деньги?
— Мама, я шесть лет проработала акушеркой, и всё это время мне было нужно не так много. Я сумела отложить девяносто тысяч евро и ещё возьму кредит в сто сорок тысяч, чтобы каждой из сестёр заплатить отступного по сто пятнадцать тысяч. Мне кажется, это вполне корректное предложение.
Роберт с вызовом рассмеялся:
— Ты хочешь, чтобы мы отказались от дома за твои убогие сто пятнадцать тысяч?! Нет, в таком случае я отзываю свой отказ. Ах, да я ведь и не отказывался! Господин нотариус, когда мы сможем запротоколировать дарение?
Франк широко улыбнулся. Судя по его виду, он наслаждался всем происходящим. Маленький Александр смотрел на него распахнутыми глазами.
— Ты не получишь дом, — снова заспорила Карин. — Аня — единственная законная претендентка. Даже если нам придётся взять на ремонт этот проклятый кредит, мы забираем дом.
— Никогда! — вскричал Роберт.
— Мы забираем дом только для того, чтобы он не достался тебе — ответила Карин.
Скандал пошёл по новому кругу, дети снова заплакали.
Сюзанна была разочарована. Она уже успела представить себе своего маленького Александра на качелях в материнском саду Как это было бы прекрасно!
Франк протянул ей ребёнка и помахал нотариусу:
— Господин Эммрих, вы не могли бы подойти?
Юрист поднялся и обошёл вокруг стола. Франк достал из кармана куртки конверт и приоткрыл его. Сюзанна с любопытством глянула туда, но ничего не смогла рассмотреть на мутной тёмной фотографии. В гостиной только и слышалось со всех сторон: «Обыватель! Лесбиянки! Денежный мешок! Голодранки!»
Маленький Александр разулыбался. У него была улыбка его отца.
— Это однозначно, — кивнул нотариус и поднял руку:
— Дамы и господа, пожалуйста, минуточку внимания!
После того как скандал немного утих, юрист спросил:
— Господин Маркуард, вы утверждаете, что первая из ваших близнецов родилась в два часа тридцать четыре минуты?
— Я не утверждаю, это действительно так и есть!
— Этому нет документального подтверждения! — выкрикнула Карин.
Нотариус повернулся к ней:
— А в вашем протоколе родов значится время два часа сорок одна минута?
— Да, совершенно официально.
— Тогда ни вы, ни вы не можете претендовать на дом.
Все замерли, затаив дыхание.
— Господин Бухнер только что предъявил мне снимок, сделанный полицейским радаром, — сказал юрист. — На этом снимке зафиксировано его превышение скорости. Водитель на снимке — несомненно господин Бухнер. Рядом сидит госпожа Раймунд с её новорождённым ребёнком. Время превышения скорости обозначено совершенно точно: один час пятьдесят одна минута новогодней ночи.
Лил дождь, смывая с гор остатки снега. Потоки стекали в долину, размягчая полевые дороги и вспучивая Вурцельбахский ручей. Сюзанна и Франк загрузили маленький «форд» книгами, среди которых едва нашлось местечко для спящего Александра. Сюзанна села за руль, машина тронулась. Франк с мокрой головой сидел рядом. Дождь барабанил в стекло. Под колесами расплескивались лужи.
Франк засмеялся:
— Прощай, Вурцельбах, эта коровья дыра больше никогда меня не увидит.
— А мне жаль мою красивую, уютную кухню-столовую, — с сожалением сказала Сюзанна.
— Ну да, — возразил Франк, — наш новый дом гораздо лучше. Сейчас приедем, я заварю горячий чай, а после попытаюсь растопить камин в гостиной.
— В холод это было бы так кстати! Сидеть, закутавшись в плед...
Они свернули на шоссе и двинулись в сторону перевала. Лес мрачно темнел за стеной дождя. Даже горы казались подавленными.
Они поравнялись с деревенским рестораном, рядом с которым всё и началось.
— Так что же, Александр был желанным ребёнком или нет? — спросила Сюзанна.
Франк опустил голову:
— Не был, а есть.
— Лучше, чем наоборот. А Теодор отрицает, что дети могут быть желанными.
— Серьёзно?
— Он отрицает даже то, что человек может быть свободен. На его взгляд, все наши действия и планы детерминированы.
— Чудак!
— И всё же мы свободны, — рассуждала Сюзанна. — Есть одно волшебное слово — познание. Любую манипуляцию можно обнаружить, прежде чем она достигнет цели. Вот это и подвело нашего интригана Теодора, который хотел переиграть самого Господа Бога.
— Что с ним теперь будет? — спросил Франк.
Сюзанна снизила скорость, притормозив тяжело нагруженную машину. Дорога спускалась вниз, к Бергштрасе. Она ответила почти без выражения:
— Хильдегард с ним окончательно порвала. Регина тоже хочет развестись с Робертом.
— Кажется, она уже переехала от него?
— Да. Она с обеими близняшками поселилась у Ивонны, в квартире этих двух гомосексуальных студентов. Своеобразная, но практичная и гармоничная компания. Развод обещает развернуться в настоящую битву.
Франк засмеялся:
— Ну вот, гомики искали одного субарендатора, а в итоге посадили себе на шею пятерых баб.
— Так жизнь играет нами.
— А Аня? — Он снова посерьёзнел. — Она как-то определилась со своим решением?
— Нет. Она продолжает жить с Карин и тайно встречается с Себастьяном.
— Чем же всё это кончится?
— Я рада, что мои сестры всё же взяли отступные, хотя это и напрягает нас с тобой. Кредит в сто сорок тысяч евро придётся выплачивать. Ты правду сказал, что на ремонт нам потребуется ещё тысяч сто?
Франк удобно откинулся на спинку сиденья.
— Сюзанна, об этом я не очень-то задумываюсь. Начну перекрывать крышу и постепенно буду продвигаться вниз. Если убрать внутри одну стенку, мы сможем устроить отличную кухню-столовую, не хуже той, что была у тебя в Вурцельбахе. А деньги откуда-нибудь придут.
— Но, Франк, по-твоему, это называется трезвым финансовым планированием?
— Сюзанна, ты всё-таки слишком полагаешься на свою голову.
Дождь не утихал. Внизу в туманной мороси простиралась серая долина. Но Сюзанне внезапно почудилось, что выглянуло солнце. Она как наяву увидела залитую солнцем равнину, по краю которой серебрилась лента реки.
Франк улыбался. За эту тёплую улыбку она согласилась бы умереть.