Хирн непроизвольно сглотнул.
- Что, все?
- Почти. Проклятая сеть работает, как часы! У наших не было ни единого шанса. Спаслись только те, кто заполз в овраг.
- Овраг, говорите?
В нескольких местах правый берег и в самом деле прорезали овраги. Они то и позволили эвакуировать остатки злополучного батальона. Но большая часть подступов к Хайлиген Хаммер простреливалась насквозь.
Вернувшись в Ставку, Хирн с Виссером вызвали специалистов технического отдела. Одному из них удалось раздобыть схемы инженерных коммуникаций базы, сохранившиеся в имперских архивах. Уязвимые места нашлись сразу, оставалось лишь придумать, как до них добраться. В голове майора постепенно начал складываться план операции. Не хватало лишь какой-то завершающей детали.
Взгляд Хирна упал на знак Имперской военной академии имени Святого Троттеля на груди Виссера. Святой Троттель! Легендарный воитель, одним своим грозным видом обративший в бегство язычников с Ранда. Если у нас нет безумных берсеркеров, то что мешает внести в план операций элемент запланированного безумия?
Когда майор Хирн сообщил гросс-генералу Кнюппелю основные идеи своего плана, командующий Имперской инфантерией лишь воскликнул:
- Вы с ума сошли! Я запрещаю это сумасшествие! У нас Имперская инфантерия, а не психушка!
Пришлось Хирну связаться по защищённому каналу со своим непосредственным начальником и запросить секретный приказ, освобождающий Кнюппеля от любой ответственности в случае неуспеха операции. При благоприятном исходе событий данный приказ подлежал уничтожению. Депеши из Генерального штаба Империи оказалось достаточно, чтобы гросс-генерал нашёл свои тылы достаточно защищёнными, и даже согласился делать вид, что командует всеми приготовлениями.
Сначала в предполье базы Хайлиген Хаммер начали работу роботы-сапёры. Их хаотическая деятельность, на первый взгляд, казалась совершенно бессмысленной. Боевые инженерные системы выкапывали в разных секторах правого берега небольшие траншеи, вызывая на себя огонь автоматических орудий базы. Но тем самым вражеская артиллерия демаскировалась, что позволяло начать контрбатарейную борьбу. А из разрозненных траншей через две недели должны были получиться сравнительно защищённые подходы к базе.
Затем в дело вступили инженерные подразделения. На притоке Нэсса, почти таком же широком, как сама река, были в короткий срок построены сооружения, смахивающие на корпуса Хайлиген Хаммер. По настоянию майора Хирна всю местность вокруг постарались сделать максимально похожей на окрестности вражеской базы. Одновременно из сапёров и разведывательных взводов было создано семь диверсионных групп, каждой из которых ставилась задача скрытно проникнуть на территорию Хайлиген Хаммер в одно из критически уязвимых мест и произвести подрыв важнейших систем инфраструктуры.
Нашлась работа и для полевой жандармерии. Из числа содержащихся на гауптвахте следовало отобрать самых буйных и неуправляемых солдат...
- Рядовой Шлегер! Вы обвиняетесь в неподчинении приказам командира и неподобающем поведении. По Рескрипту Его Императорского Величества за все эти деяния в военное время полагается только одно наказание - расстрел.
- Нет! Нет!!! Нет, господин обер-полицмейстер, я не хочу умирать! Помилуйте! Что я могу сделать, чтобы искупить вину перед родиной и Императором? Я готов голыми руками душить здешних лапотников, только помилуйте!
- Молчать, Шлегер! Отставить панику! Вы имперский солдат, а не истеричка! Император суров, но справедлив. Он даёт вам последний шанс. Вы поступаете в распоряжение майора Хирна. Подчиняетесь ему беспрекословно и делаете только то, что он прикажет! Если майор сочтёт, что вы были усердны - вас помилуют. Если нет - вас расстреляют!
- Так точно, господин обер-полицмейстер!
Всех хулиганов с гауптвахты Хирн собрал вместе и проинструктировал, что они примут участие в испытаниях нового секретного препарата военной медицины. Назвав этот препарат величайшим достижением имперской науки, майор пообещал, что под его воздействием каждый воин сможет драться в бою, как десять императорских берсеркеров. Затем буянов отдали на растерзание инструкторов по рукопашному бою и спецподготовке.
Не остался в стороне и армейский капеллан. Его обязали составить список самых набожных и истово верующих в Имперской инфантерии. Майор Хирн отобрал из них семерых, после чего имел с каждым продолжительную беседу. Затем эти воины поступили в распоряжение армейского капеллана. Тот, хоть и выразил в личной беседе с Хирном своё крайнее неодобрение, был вынужден подчиниться приказам из Главного духовного управления.
Когда военные инженеры закончили сооружать макет вражеской базы, на следующую же ночь, ближе к рассвету, славная бронепехота была поднята по тревоге.
- Первый взвод! Становись! Смирно! Вольно! Приказ гросс-генерала Кнюппеля. Проводим учения. Нам приказано форсировать приток Нэсса, преодолеть предполье и занять сектор 10-35. Уложимся в норматив по времени - нас ждёт великолепный завтрак в том прекрасном сарае, который построили наши бравые сапёры. Вопросы есть?
- А если не уложимся?
- Если не уложимся в норматив - будем форсировать реку снова. А наш завтрак достанется тем, кто с этим нормативом справится. Ещё вопросы есть? По машинам!
Через день учения повторили, но на этот раз до макета базы нужно было добраться за меньшее время, а по славной бронепехоте стреляли холостыми автоматические пушки и пулемёты, установленные инженерными войсками. За две недели марш-броски повторялись семь раз на исходе ночи. За это время каждый солдат довёл свои действия по форсированию водной преграды и пересечению предполья почти до автоматизма. Вот только главный интендант Имперской инфантерии был недоволен. Он заявил, что армейские склады скоро будут не в состоянии кормить солдат, как на убой.