– Видали, в семье Ватанабэ есть свой студент!
– Я уже выпустился, – поправил Ю.
– Не важно. – Дядя притянул его к себе. – Давай-ка выпей с нами стопочку, тебе же уже есть восемнадцать?
– Двадцать два.
– Значит, уже можно пить, давай отпразднуем сегодня! – Лицо дяди расплылось в улыбке.
Рё поставил стопку саке перед Ватанабэ Ю. Тот не мог отказаться, поэтому пришлось выпить залпом. Жидкость потекла по горлу, оставляя огненный след.
Дядя успел налить вторую, Ю взглянул на тетю, и она поспешила на помощь племяннику:
– Не спеши напиваться, дорогой. Ю хотел кое-что с тобой обсудить.
Дядя замер и скривился, не понимая, взять стопку или отодвинуть, и, наконец, сам выпил саке и спросил:
– В чем дело?
– Я хочу пойти с тобой в море, – быстро сказал Ю.
– В море? – Рот дяди дважды дернулся, он огляделся, опустил голову и ничего не сказал.
Ватанабэ Ю подумал, что дядя против, и принялся объяснять.
Сидевший рядом бородатый мужик внезапно заговорил, причем так громко, что голос, казалось, гремел:
– Рё, не волнуйся, поплывете с племянником вместе со мной.
– Фудзивара, ты серьезно? – переспросил дядя, и у него загорелись глаза.
– Конечно! Не смотри на меня так. Когда я тебе врал?
– Всегда! – прошептал Кэйта, и все расхохотались.
Фудзивара тоже пару раз хохотнул, затем перестал улыбаться и серьезно сказал:
– Да, но только ты отвечаешь за этого молодого человека. И… – Фудзивара посмотрел на Ю. – Этот малый новичок, поэтому ему смогут предложить в три раза меньше.
Дядя открыл рот, словно хотел что-то сказать, но в итоге только кивнул.
Тетка ткнула племянника в спину, и он шагнул вперед, чтобы поблагодарить Фудзивару, но тот лишь отмахнулся:
– Не благодари! И не думай, что жизнь на море так же комфортна, как в городе. Если ты не справишься, то сбежать не получится.
– Нет, я уверен в себе, – твердо заявил Ватанабэ Ю.
– Хорошо. Если ты и правда хочешь меня отблагодарить, то можешь купить несколько токкури [5] саке. В семье Ватанабэ студент! Давайте отпразднуем! – предложил Фудзивара с полуулыбкой, спрятанной в бороде, и остальные поддержали его предложение.
Ватанабэ Ю вопросительно посмотрел на дядю, ища его совета, но тот хлопнул по столу:
– Давайте-ка, и поскорее!
Проницательный хозяин лавки уже приготовил саке. Ватанабэ Ю не знал здешних правил, поэтому просто расплатился и поставил на стол шесть токкури.
– Ладно, идите, вам не обязательно сидеть тут с нами, – сказал дядя.
Тетка послушно увела племянника. В дверях он вдруг кое-что вспомнил, обернулся и спросил Фудзивару:
– Дядюшка, а когда мы выйдем в море?
– Скоро! – громко рассмеялся Фудзивара. – Дня через четыре.
Они вышли из лавки и пошли по каменистой дороге. Поселок был совсем маленьким и все жители друг друга знали, а потому новости о том, что сюда наведался городской студент, уже разнеслась по округе. А сейчас он еще и в море собирается, как простой деревенский парень, и это еще на какое-то время даст местным пищу для разговоров.
Некоторые люди даже останавливались, чтобы поглазеть на Ватанабэ Ю, и тетка приветствовала их, перекидывалась парой слов, а затем шла дальше.
Ватанабэ Ю помалкивал. До этого они с тетей встречались всего раз, четыре года назад.
По слухам, отец и дядя очень сильно поссорились, семья Ю уехала, и с тех пор с родней они не общались.
Четыре года назад Ватанабэ Ю поступил в университет и беззаботно проводил каникулы. Не сообщив отцу, он самолично отправился в путешествие на поиск своих корней. По намекам, которые пару раз мелькнули в разговорах отца с матерью, он преодолел весь путь до поселка Унадзава. Впервые он увидел каких-то других родственников, кроме родителей.
Дядя и тетя – обыкновенные рыбаки, которые имели дело исключительно с морем, приземленные и неуклюжие. Они отнеслись к приезду племянника без отвращения, но и радости особой не испытывали, а лишь вежливо пригласили Ватанабэ Ю за стол. Еда была простой – рис и сашими, к которым подали домашний соевый соус. На столе стояли толстые фаянсовые миски, и они втроем молча ели, в темноте раздавался только стук деревянных палочек.
В тот день после ужина дядя курил у стены, а тетя убирала со стола. Ватанабэ Ю вышел за дверь и встал на обочину, глядя, как волны приносят к ногам белую пену. Влажный ветер, соленый и пахнущий рыбой, обдувал лицо. Он вдруг ощутил то, чего никогда не испытывал в городе – это было чувство дома.
В то время он был чистым душой, безрассудным юношей, и эта внезапная эмоция полностью овладела им. Он чувствовал, что это место – его судьба, а океан был для него всем.